Воришка Мартин
Шрифт:
— Конечно, милый, что угодно.
— В конце концов, Пит твой муж.
— Как грубо, Крис.
— Поговори с ним.
На диванчик, поближе, рядышком.
— Элен…
— Лучше попроси об этом Марго, дорогой, или ту крошку, которую ты возил кататься.
Паника. Глаза-личинки на белом лице — черные твердые камни.
Сожран.
Натаниэля переполняют чувства — он не кипит, не бурлит, а подрагивает, почти сияет.
—
— Неужто наконец встретился с вечностью?
Нат задумался, глядя на полку со справочниками. Опознав замечание как шутку, ответил преувеличенно глубокомысленным тоном, который приберегал для юмора:
— Да, через посредника.
— Что за новость, война окончилась? Выкладывай, у меня мало времени.
Натаниэль уселся было в кресло, но ему показалось низко. Пристроился на подлокотнике, поднялся, стал перебирать книги на столе. Выглянул на улицу через щель в темных шторах светомаскировки.
— Я решил идти на флот.
— Ты?!
Он кивнул, продолжая смотреть в окно.
— Если, конечно, меня возьмут. Летать я не умею, да и в пехоте пользы от меня мало.
— Ты что, дурак? Или тебя призывают?
— Да нет пока.
— Я думал, ты против войны.
— Так и есть.
— Стало быть, пацифист. Тогда почему?
— Не знаю. Правда, не знаю. Можно думать и так, и этак, однако, в конце концов, ответственность выбора — слишком тяжелый груз для одного человека. Я должен идти.
— Ты уже решил?
— Мэри со мной согласна.
— Мэри Лавелл? Она-то тут при чем?
— Это и есть новость.
Натаниэль повернулся с книгой в руке. Подошел к камину, взглянул на кресло, потом вспомнил о книге и положил ее на стол. Придвинул к себе стул и примостился на краешке.
— Помнишь, что я говорил вчера вечером после спектакля? Про то, что наши жизни тянутся вспять к самым корням времени, через всю историю.
— А я сказал, что ты, наверное, когда-то был Клеопатрой.
Нат снова задумался.
— Не думаю. Не настолько знаменитым.
— Ну, тогда Генрихом Восьмым. Это и есть новость?
— Мы все время натыкаемся на знаки. Они как вспышки откровения… это дано свыше. И когда… — Длинные руки раздвинулись в стороны, словно поддерживали стремительно растущую голову. — Когда встречаешь кого-нибудь, сразу чувствуется, если в тайном прошлом он был с тобой связан. Тебе не кажется? Вот ты и я, например. Помнишь?
— Вечно ты фантазируешь.
Натаниэль кивнул.
— Бывает. И все-таки мы связаны друг с другом. А помнишь, как ты познакомил меня с Мэри? Все трое сразу отреагировали. Это
— О чем ты, черт побери?
— Она тоже почувствовала, сама сказала. Ты знаешь, она такая умная! А теперь мы оба уверены. Все это, конечно, предначертано свыше, но мы все равно благодарны тебе за то, что ты нас познакомил.
— Тебя с Мэри Лавелл?
— Конечно, все это непросто, мы все продумали, и вместе, и порознь…
Комната расплывалась перед глазами. Казалось, голова Ната пульсирует, меняя размеры.
— Знаешь, Крис, я буду страшно рад, если ты согласишься быть шафером у нас на свадьбе.
— Так вы собираетесь пожениться? Вы с…
— Да, это и есть моя новость.
— Но… это невозможно!
Голос отдался в ушах болезненным звоном, он увидел, что стоит. Нат, не замечая, смотрел в огонь камина.
— Я понимаю, это неожиданно, но мы все взвесили. А теперь я иду служить на флот. Она такая славная, такая храбрая… Да и ты, Крис, наверняка придешь к такому решению.
Он застыл, глядя сверху вниз на взъерошенную черноволосую голову, и понимал все более ясно силу обстоятельств и неотвратимость принятого не им решения. Наступил момент, когда жрут его самого. Кровь бросилась в лицо, в памяти, как фотоснимки из упавшей стопки, рассыпались картинки. Мэри в лодке, поправляющая юбку. Мэри идет в церковь, источая холодную надменность всей своей осанкой и походкой. Мэри сопротивляется, смыкая коленки над драгоценной девственностью, одергивая твидовую юбку и отбиваясь…
— Я закричу!
Нат взглянул на него, удивленно приоткрыв рот.
— Я не валяю дурака, поверь. Ты не волнуйся…
Фотоснимки исчезли.
— Извини, я сам не понял, что у меня вырвалось… это из какой-то пьесы.
С робкой улыбкой Нат развел руками.
— Со звездами не спорят.
— Особенно если они согласны с твоими желаниями.
Подумав, Нат слегка покраснел и серьезно кивнул.
— Есть такая опасность.
— Будь осторожней, Нат.
Как он будет осторожней, если не знает, откуда ждать опасности? Станет держаться подальше от меня? Или вместе с нею удалится от центра моей тьмы?
— Когда меня здесь не будет, присмотри за ней, Крис.
Что-то на самом деле есть в звездах… а может, нелепый порыв вырвал из меня слова вопреки моей воле?
— Будь осторожен… особенно со мной.
— Крис!
Потому что я люблю тебя, болван, и в то же время ненавижу. Да, теперь ненавижу!
— Ладно, Нат, не обращай внимания.