Воробьиная сила
Шрифт:
Сильная буря элир прокатилась по животу змея, внося сбои в течение магии, разрушая врождённые чары или нарушая их действие. Сила, нейтрализующая яд, выплеснутый первым «карманом», перестала действовать, и монстр забился в припадке. Препятствие для камей, удерживаемых в пространственной складке магией крежл-змея, на мгновение исчезло. И пока тварь в отчаянной попытке восстановить контроль пыталась удержать хлынувший поток, её живот раздуло ещё больше.
Не теряя времени, Мирена и Кенира побежали к змею, а Ксандаш и Хартан, двигаясь по дуге, обошли монстра с двух сторон, вскинув мечи и направив на него стволы Худышек. Змей попытался
— Мы победили!
И пусть со стороны это казалось преждевременным, но я видел, что да, она была совершенно права. Яркая ослепительная магия Кениры хлынула из её ладоней, растекаясь по телу змея, окутывая того плотным коконом. Количество элир было столь велико, что воздух замерцал, словно над горячим асфальтом в летний полдень. Мирена подскочила к телу монстра и положила руку на раздутый змеиный живот. Из неё тоже хлынул поток элир, совершенно идентичный магии моей жены, даже ещё сильнее. Змей пытался дёрнуться, но было уже поздно. Магия моей жены и её мамы были настолько мощными, что теперь это напоминало схватку на руках между профессиональным армрестлером и школьником начальных классов. Все попытки извернуться, пошевелиться или применить магические способности были заранее обречены на провал. Удерживаемый пространственный карман в животе окончательно распался, исторгнув из себя все оставшиеся камни.
Кенира не дала им разорвать тело змея, для поимки которого понадобилось столько усилий. Магические потоки сплелись в несложную, но очень надёжную структуру, служащую неким подобием гастрологической трубки, позволяющей извлечь содержимое желудка наружу.
Увлекаемые магией камни устремились из пасти крежл-змея, взлетая в воздух и зависая, собираясь в неровный ком. Поток не прекращался, ком рос, увеличивался в диаметре, к нему прилипали всё новые и новые камни. Когда диаметр каменного шара стал превышать тридцать ярдов, у меня мелькнула мысль, что, начиняя свинью сюрпризами, мы немного перестарались. Наконец, пасть змея выплюнула последние несколько камней, и тварь бессильно обмякла. И пусть в теле змея до сих пор теплилась жизнь, все мы понимали, что после насыщения чужеродной магией, это вопрос нескольких минут.
— Ули, знаешь, мы кое-чего не продумали, — сказала Кенира.
— Что именно? — спросил я, догадываясь, к чему она ведёт.
— Куда деть эту кучу камней?
— Кидай в озеро! — посоветовал Хартан. — Будет остров, я когда-то на нём построю свою цитадель. Ведь мой замок папа забрал себе!
— Не стоит, — сказал я. — И, Тана, не забрал, а придержал до выпуска из университета. Цитадель положена магистру, а для этого надо учиться. Милая, чтобы восстановить замок, нам потребуется много разных материалов. Я планировал взять камень из окрестных гор, но, похоже, теперь он у нас есть и так.
— Тогда вывалю туда, ближе к берегу! — сказала Кенира, совершенно не обращая на подрагивающего в лёгких конвульсиях монстра.
Огромный каменный шар медленно полетел в сторону замка, завис неподалёку и плавно приземлился вниз, рассыпавшись напоследок внушительной грудой камней.
—
— Было бы неплохо, — ответила Кенира. — Я могу попробовать сунуть его в кольцо, но это не слишком хорошо для ингредиентов. Мы с мамой его хоть не слишком повредили?
— Шкуру — точно нет, — ответил я, спускаясь по скале. — Что касается внутренних органов — сказать не могу. По всем расчётам нет, воздействие было очень сильное, но кратковременное. Кстати, можешь его отпустить, он уже мёртв.
— Тело дёргается, — с сомнением сказал Хартан.
— Последние конвульсии, — пояснил я, для уверенности ещё раз взглянув на «компас».
Стрелка внутри стеклянного шара бесцельно крутилась, демонстрируя, что монстров в округе не осталось.
Рядом со мной опустился Тааг, держащий в одном из щупалец пирамидку, извлечённую им из скалы. Мы быстро зашли в пещеру, Тааг положил артефакт рядом с припасами и эликсирами, которые так и не пригодились, я поднял пустую поясную сумку Кениры, и мы направились вниз, на воссоединение с другом и семьёй.
Из-за того, что я очень торопился, ведь мне не терпелось оказаться поближе, несколько раз едва удалось избежать падения. А однажды, я едва не сорвался со скалы, и, если бы не Тааг, мог бы запросто сломать шею. Или ногу. И никакой удачей бы это точно не оказалось.
Кода я добрался до озера и ступил на лёд, клубы ядовитого пара, укрывающего озеро, уже пропали. Поэтому я направился к скучающим членам команды, которые уже сгрудились вокруг тела змея, сняв шлемы, а Тана бегал вокруг с люксографом, запечатлевая память о событии.
— О, папа, наконец! — закричал он. — Сделай пару графий и со мной!
— Мы можем сняться все вместе, — предложил я. — У нас есть Тааг.
Хартан радостно осклабился и вручил пауку люксограф, внешне напоминающий привычный Ролляй-66, только с объективом, имевшим гранёный кристалл вместо линзы. Мы сделали несколько «фото», а напоследок сняли Тану, стоящего в одиночку возле змея, одной рукой подхватив шлем штурмовых доспехов, а второй опираясь на меч. Затем я передал Кенире сумку, и огромная туша змея, поднявшись в воздух, уменьшилась и скрылась в её глубинах.
— Чего мы тут все стоим? — спросил Хартан, стоило Кенире захлопнуть клапан. — Пойдёмте быстрее смотреть мою новую цитадель!
?????
? «желаю вам сломанной шеи и ноги» — Hals- und Beinbruch, пожелание удачи, сродни английскому Break a leg. По сути «ни пуха, ни пера». Ещё немцы держат на удачу кулачки — «Ich drucke dir die Daumen».
? «формой напоминающий небельхандгранате времён Войны» — Ульрих имеет в виду Nebelhandgranate 39, дымовую гранату, отличавшуюся увеличенной боевой частью по сравнению с самой знаменитой из немецких гранат Stielhandgranate 24 (известный всем по фильмам про войну цилиндр на деревянной ручке). Вторую мировую многие немцы старшего поколения называют просто Война.
? «как повозка Берты Бенц от последнего суперсовременного совершенства Порше-959» — Берта, жена Карла Бенца, совершила самую первую в мире дальнюю поездку на автомобиле. Порше-969 был мелкосерийным чудом техники в 1986 году, имел кучу самых передовых технологических решений, и стоил, как чугунный мост — почти полмиллиона дойчмарок.
? «внешне напоминающий привычный Ролляй-66» — Rolleiflex SL66, среднеформатный фотоаппарат с одной линзой, производимый в послевоенные годы компанией Franke Heidecke в ФРГ.