Ворон на дереве
Шрифт:
– Вы любите оперу?
– одновременно обратились ко мне Литератор и Певица.
– Обожаю!
– воскликнул я.
– Тогда спойте нам что-нибудь.
Я развел крыльями, мне в жизни не приходилось пробовать свой голос на людях, тем более перед знатоками, к тому же, слушая с удовольствием оперные арии, я никогда их не заучивал. Я признался в своем бессилии.
–
– Вы хотите сказать, что они так же поют, как вы?
– воскликнул я, кивнув в сторону птиц.
– Ну, не совсем так,- улыбнулась певица,- каждый из них исполняет свою партию.
Кивком головы указывая на присутствующих, она пояснила, что Музыкант поет тенором, Литератор - баритоном, Филин - басом, а Ворон может петь любым голосом.
– Интересно бы послушать,- восхищенно воскликнул я.
– А что, неплохая идея!
– воскликнула Певица.- Давайте сегодня устроим концерт. Пусть каждый споет по какой-либо арии из его любимой оперы.
Предложение певицы вызвало у птиц бурю восторга и энтузиазма.
Первым запел Музыкант, он исполнил арию Орфея из оперы «Орфей» Монтеверди:
Tu se’ morta,
se’ morta, mia vita
ed io respiro,
tu se’ da me partita...
Он пел очень даже неплохо для любителя, без особого напряжения, восхитительным тенором, и, когда кончил, все дружно зааплодировали.
Затем Профессор басом, а Литератор баритоном исполнили дуэт графа и Фигаро из оперы «Севильский цирюльник» Россини:
Figaro.
– All’idea di quel metallo
portentoso, ognipossentte,
un vulcano la mia mente giа comincia a diventar.
Conte.
– Su, vediamo di quel metallo
qualch’effetto sorprendente del vulcano della tua mente
qualche monstro singolar.
В конце этой строки они оба расхохотались. Веселое настроение сразу же передалось всем птицам. Восхищались и аплодировали себе даже сами исполнители. Наступил черед Ворона. Он одернул свою судейскую мантию, более похожую на щегольской фрак, и, коснувшись черным крылом своей груди, гордо откинул шею и запел:
QUESTA O QUELLA PER ME PARI SONO
A QUANT’ALTRE D’INTORNO MI VEDO
DEL MIO CUORE L’IMPERO NON CREDO
MEGLIO AD UNA CHE AD ALTRA BELTA.
Он
– Diceste quste sera le vostre preci?
В эту минуту весь его облик принял вид не безумного мавра, а разъяренного злодея, готового в любую минуту броситься на свою жертву. И тут моя красавица одними губами чуть слышно произнесла:
– Orai...
Otello.
– Confessa. Bada allo spergiuro... Pensa che sei sul tuo letto di morte.
Desdemona.
– Non per morir.
Otello.
– Per morir tosto...
И черные руки Ворона протянулись к горлу моей возлюбленной. Я вскрикнул и очутился в комнате, залитой кровью.
Это была уже реальность. Моя красавица лежала на полу с пятнышком свежей крови чуть выше левой груди, ее глаза оставались широко открытыми и были устремлены вдаль. Рядом с ней лежало трое голых юношей с пулевыми ранениями в теле. Все они были мертвы.
Вы можете представить, какой ужас охватил меня. Мои ноги словно приросли к полу. Я не мог двинуться с места. В комнате горел свет, окно было распахнуто настежь, и я увидел через него балкон своей квартиры. До сих пор не могу понять, каких мне стоило сил унести оттуда ноги».
5
В холле некоторое время царило молчание. Затем Елизавета Вторая, передернув массивными плечами, заметила:
– Что и говорить, тогда это убийство наделало много шума во всем городе. Все только и говорили о смерти певицы и трех музыкантов из ее оркестра. Многие ходили посмотреть на этот страшный дом. Говорят, что сразу после этого убийства милиционер обнаружил утром прокурора города повешенным на дереве рядом с этой квартирой. Вначале даже прошел слух, что жители города так выразили свой протест против разгула преступности.
– Да, такое было,- подтвердил Новенький.- Не прошло и недели, как мой сосед-юрист болтался на том самом тополе с веревкой на шее, где в ту памятную ночь Ворон распевал свои арии из опер.