Ворон на дереве
Шрифт:
Голубь важно напыжился и произнес:
– Я музыкант и композитор.
– Вот оно что,- произнес я и разинул клюв от удивления.
Голубь посмотрел на меня сверху вниз и снисходительно заметил:
– Вижу, вы в этом саду новичок. Откуда изволили прилететь?
Я указал
– Я вас знаю.
– Откуда?
– изумился я.
– Я живу этажом выше, вон в той квартире,- и Голубь указал крылом на квартиру музыканта.- Мы встречались с вами несколько раз на лестничной площадке, но не здоровались.
– Так давайте с завтрашнего дня начнем здороваться,- с готовностью предложил я.
– Это совсем не обязательно,- сухо заметил Голубь.- Мы почти все собираемся здесь по ночам, ведем интересные беседы, весело проводим время, но здешнее знакомство нас совсем не обязывает поддерживать подобные отношения в нашем курятнике.
Да, он именно так и сказал: «в нашем курятнике».
– Но почему?
– я удивленно разинул клюв.
– Потому что, кроме сплетен, зависти, мелочных дрязг и раздоров, мы ничего не можем дать друг другу в нашей соседской жизни. Поэтому сюда прилетают только те птицы, которые стряхивают со своих перьев прах бренного мира.
– Вот оно что!
– опять удивился я.- И что же, сюда слетаются все соседи?
– Не все,- ответил голубь,- а только те, которые приобрели способность летать. Кстати, до сегодняшнего дня я думал, что вы не обладаете такой способностью.
– Спасибо. Поэтому вы и назвали наш дом курятником.
– Совершенно верно. Именно по этой самой причине.
– И все же, кто сюда прилетает?
– не мог я сдержать своего любопытства.
– Да как вам сказать, многие. Юрист, что живет рядом с вами,- стал перечислять Голубь,- профессор университета, литератор, певица...
Когда Голубь произнес слово «певица», его голос, как мне показалось, дрогнул. Я сделал вид, что не заметил этого. Мне также показалось, что слово «юрист» он произнес с некоторым напряжением. Несколько минут мы молча любовались луной над спящим городом.
– Вот бы слетать на луну,- мечтательно произнес я.
– К сожалению, побывать там вы никогда не сможете,- заявил Голубь.
– Это почему же?
– удивился я.
– Среда для вас
Я почему-то вспомнил о посаженных луковицах тюльпана на балконе и опять подумал об Юристе.
– И что же, Юрист часто сюда прилетает?
– Каждый раз, как только появляется здесь певица.
– А что у него с ней?
Этот вопрос вдруг привел Голубя в крайнее возбуждение. Он нахохлился-, крутнул шеей и заявил мне:
– Конечно, он вдовец, и может делать все, что ему угодно. Но мне кажется, что он ведет себя не очень по-джентльменски.
– Я и не знал, что он вдовец.
– Жена у него умерла два года назад.
Я вспомнил, что Музыкант женат и имеет двоих детей.
– А где он сейчас?
– Ворон сидит на дереве,- и Голубь показал крылом на огромный раскидистый тополь.
Вдруг опять раздались трели соловья...»
3
В эту самую минуту к сидящим в холле за карточным столиком пациентам подошел медбрат и тупо сказал:
– Ваше время кончилось. Пора ложиться спать. А ну-ка живо по местам..
Никто ему не возразил. Все четверо послушно встали из-за стола и направились по своим палатам. По дороге Елизавета Вторая, прощаясь с Новеньким и Платоном, сказала:
– Дайте нам слово, что завтра на этом самом месте вы продолжите свой рассказ.
– Даю такое слово,- торжественно поклялся тот.
– И чтобы без нас вы ничего из вашей истории не рассказывали Платону,- поддержала ее Карусель.
– Обещаю.
Через несколько минут коридоры психлечебницы опустели, в палатах погас свет, и только время от времени медбратья молчаливо совершали свой ночной моцион.
На следующий день с утра Елизавета Вторая церемонно совершала свой выезд в свет по коридорам лечебницы, используя для этого коляску, на которой санитары доставляют пациентов в больницу; Платон в курительной комнате путем пускания табачных колечек упражнялся в построении новых идеальных форм в пространстве; Карусель, как обычно, кружилась и делала разные гимнастические упражнения, чтобы сохранить свою фигуру; и только Новенький бесцельно слонялся повсюду, не зная еще, какое избрать для себя амплуа. Однако вечером все опять собрались в большом холле за карточным столом и Новенького попросили продолжить свой рассказ.