Воронцов. Перезагрузка. Книга 2

Тарасов Ник

Тут уже и Илюха подскочил, держа уже в руках кусок выделанной кожи. Я взял её, внимательно осмотрел на свету догорающего дня. Смотрю — куски потёртые местами, но крепкие, эластичные. Кожевник работал добросовестно, видать.

Пришёл домой, а там встречает Машка на пороге с глиняной крынкой холодного кваса. Испив залпом почти до дна — жажда мучила нещадно после трудового дня, — я попросил у неё бечёвку.

— Машенька, найди-ка мне верёвку крепкую, да иголку с ниткой.

Та тут же засуетилась, пошуршала в доме и принесла. Иголка оказалась здоровенная, не

видел ещё таких — видимо, для шитья каких-то мешков предназначалась. Ну и принялся шить из кожи что-то вроде мешка, орудуя этой самой иголкой, как в школе когда-то в детстве на уроках труда. Чертыхаясь всё время, когда нитка рвалась или выскакивала с ушка от неловкого движения. Пришлось несколько раз начинать заново, пока не приспособился к ритму.

На дне будущего мешка аккуратно проколол в несколько рядов мелкие дырочки. Вставлял иглу и слегка расширял отверстия, чтобы вода могла протекать медленной и равномерной струйкой.

Когда Илья принёс обещанную бочку, я внимательно её осмотрел. Он как специально для моих целей выбирал — дырка в дне была аккурат с кулак размером, идеально подходила под мои расчёты.

Просунул туда кожаный мешок, который у меня получился, продел его в дырку снизу. Обвязал горловину крепкой бечёвкой, чтоб плотно сидело и герметично держалось, и можно было в любой момент бечёвку отвязать и завязать снова, регулируя или полностью пережимая поток воды.

Как раз подошёл Степан с ведром дёгтя и широкой кистью.

Почесав затылок, спросил:

— Барин, а зачем это надо?

— Надо, Стёпа, надо, — ответил, не вдаваясь в подробности. — Ты как будешь дёгтем красить, изнутри кожу чем-то прижми, может, какие скобы возьми, не знаю, гвозди там… Вон в сарае их видел целый ящик, но так, чтобы плотно держалось. Дёгтем хорошенько перемажь, так, чтобы он склеил намертво, чтоб вода не протекала сквозь дырку из-под кожи. Сможешь?

Тот задумался ненадолго, явно прикидывая объём работы, и ответил с привычной деревенской неторопливостью:

— Что ж не смочь-то? Дело нехитрое, — хмыкнул он и принялся за работу.

Через буквально час, пока я неспешно ужинал чёрным хлебом с солёным салом, в дверь постучался Степан. Вошёл довольный, как кот после сметаны, руки чёрные по локоть, но на лице — довольная улыбка мастера, справившегося с поставленной задачей.

— Готово, барин! — объявил он торжественно. — Бочка чёрная, как ночь осенняя, кожу намертво приклеил, дёготь воняет, конечно, но за ночь подсохнет и будет держать крепко-накрепко. Ни капли не протечёт!

— Молодец, — кивнул я с одобрением. — Утром поставишь её на ту конструкцию, что вчера за сараем делал. И водой наполни доверху. Проверим, как держит.

Тот кивнул с готовностью и лишь сказал:

— Да, сделаю, барин, сделаю, как скажете. С первыми петухами примусь.

Вернулся в избу уже с первыми робкими звёздами, когда сумерки окончательно сгустились. Машка сидела на краю деревянной скамьи и клевала носом от усталости, но меня терпеливо ждала, как верная жена прям. Услышав, что я вхожу и снимаю с себя дневную одежду, тут же подскочила, подбежала

ко мне на босых ногах. Обнял её крепко, вдохнул знакомый запах её волос — травы, дыма от печи и чего-то родного, домашнего.

— Как же хорошо-то с тобой, — прошептал ей в ухо.

Раздевшись до рубашки, едва коснувшись головой мягкой пуховой подушки, провалился в глубокий сон. Снилось мне, как мы все с мужиками строим мельницу на речке, а водяное колесо, зараза, всё норовило укатиться прямиком в Быстрянку. Ловили его впятером, а оно, словно живое, из рук ускользало.

Утром, подхватив краюху чёрного хлеба с кислым квасом, позвал Фому. Он явился быстро, деловито потирая бороду и поправляя поясок на штанах. Было такое впечатление, что готов выполнить любую команду, какую ни дай.

— Фома, — начал я, откусывая хлеб, — в общем, собирайся в дорогу, в Тулу. Пойдём вон с Петькой, обсудим толком, что нужно брать и в каком количестве.

Тот как раз заходил во двор, неся в руках свежеизготовленную деревянную деталь — видать, всю ночь в мастерской провозился.

Он кивнул понимающе, и мы начали обстоятельное обсуждение списка необходимого.

— Металл нужен, — загибал я пальцы, — железо полосовое, разной ширины. Гвозди кованые, но не абы какие, а крепкие. Напильники нужны обязательно — возьми с десяток разной зернистости, от грубых до тонких.

Ещё я поднял указательный палец, подчёркивая важность следующего момента:

— Закажи в кузнице пять полотен металлических. Толщиной в… — я запнулся, понимая, что сантиметры тут не в моде, — в полпальца мизинца твоего, понял? И длиной каждое… — прикинул на глаз, — локтя в три с половиной будет достаточно. Но чтоб все одинаковые были. И еще скажи пусть сразу один конец, ай, ладно, — махнул я рукой и вернулся в дом за куском парусины, где нарисовал эскиз пилы, так, чтоб зубья было видно хорошо. А еще по концам с выемками для крепления, чтоб самим тут не мучаться — кузнецу то сподручно будет все сделать. Передал зарисовку Фоме, сказал:

— Отдашь кузнецу — ему понятнее будет, чем с твоего рассказа.

Далее подробно рассказал, какими именно должны быть эти полотна — ровными, без изъянов, с одинаковой толщиной по всей длине — чтоб хорошо все это проверил.

— Но, конечно, лучше, чтобы полотно уже было в наличии — это быстрее будет и дешевле выйдет. Но если не будет подходящего, смело заплати кузнецу, чтобы сделал быстро. За срочность доплати, не жалей денег.

Фома слушал внимательно, изредка кивая и что-то бормоча себе под нос — видать, запоминал список.

— Со Степаном сам по зерну договоришься. Рожь, овёс — всё, что нужно докупишь, так чтобы зимой не голодать и на сейчас было из чего готовить — чтоб не экономить.

Фома хлопал аж глазами, как сова на солнце.

— Барин, это ж сколько денег-то нужно!

Ничего не ответив, я зашёл в дом и достал оттуда горшок, который в своё время выкапывал Игнат в огороде. Взял оттуда один золотой да горсть серебра звонкого. И меди немного прихватил на мелкие расходы. Подошёл к Фоме, сыпанул ему монеты в ладони.