Воронцов. Перезагрузка. Книга 2
Шрифт:
На следующее утро я с трудом отвлек Петра от строительства дома — они уже стены почти у одного до половины выгнали. Петр, казалось, врос в эту стройку душой и телом, каждое бревно проверял, каждый паз, видно было, что для себя ставил. Даже когда я подошел, он стоял с топором, прикидывая что-то взглядом, и лишь после третьего оклика повернулся ко мне.
— Петь, надо бы проверить, что там на лесопилке да как мост строится, — сказал я, глядя, как неохотно он опускает топор.
— Может, после обеда, Егор Андреич? — он кивнул
— После обеда дождь обещается, — солгал я, глядя на безоблачное небо. — Лучше сейчас сходим, а к стройке потом вернешься.
Петр кивнул и перечить не стал. Бережно прислонил топор к срубу, что-то сказал Илье, работавшему рядом, и пошел за мной. По дороге все оглядывался на стройку, будто боялся, что без его присмотра дом развалится.
— Хорошо у вас идет, — заметил я, чтобы подбодрить его. — Скоро, глядишь, и крышу поставите.
— Если материала хватит, — кивнул Петр. — Да и руки нужны. Вон, только с Илюхой делаю — мужики-то у нас на разных работах.
— С руками у нас сложно, а вот материал тебе будет, — сказал я. — Главное сейчас — мост да лесопилку наладить.
Тропинка вывела нас к реке, и я невольно залюбовался — посреди этой идиллии — наша стройка, опоры моста, торчащие из воды, словно остов какого-то чудища.
Семён основательно взялся за мои поручения. В итоге почти до середины реки — метров десять от берега точно, опоры уже стояли, сбитые между собой досками и толстыми жердями. Мужики суетились вокруг них, кто в воде по пояс, кто на плотах, привязанных к всё тем же опорам, кто на берегу — вся работа кипела слаженно, без суеты и окриков.
— Семён! — окликнул я.
Тот обернулся, заулыбался, махнул рукой и поспешил к нам, вытирая руки о штаны.
— Егор Андреич! Петька! — он пожал нам руки, крепко, по-мужски. — А мы вас как раз через пару дней звать хотели — показать, что сделали.
— Да вот, решили сами заглянуть, — я оглядел стройку. — Рассказывай, как дела продвигаются.
Семён с гордостью повел рукой в сторону реки:
— Как видите, опоры уже почти до середины реки дошли. Строим по вашему плану — каждую опору упёрли в дно на сколько смогли расчистить камни. Между собой скрепляем накрепко, чтобы течением не снесло.
— А камнями обложили? — спросил я, заметив груды валунов на берегу.
— И завалены камнями в воде метра на три, — кивнул Семён. — Делаем так, чтоб с запасом прочности.
Я подошел ближе к воде, прищурился, оценивая работу. Даже на глаз было видно, что опоры стоят ровно, одна к одной, расстояние между ними выдержано четко.
— Хорошо, Семён, очень хорошо, — похвалил я. — Когда думаешь до того берега дойти?
— Если погода не подведет, через неделю-полторы то точно, — прикинул он. — А там уже и настил пойдет.
— Добро, — я повернулся к Петру. — Ну что, пойдем смотреть, что там у нас с золой?
Мы попрощались с Семёном и
Проходя лесопилку, та встретила нас запахом свежераспиленной древесины и мерным визгом пил. Тут тоже работа шла полным ходом — бревна превращались в доски, которые аккуратно складывали под навесом для просушки.
А чуть поодаль располагались наши ямы для золы. Уже трижды заполняли их, а перегоревшую собирали в большой сколоченный ящик, который накрывали плотной крышкой. Подойдя ближе, я провел рукой по крышке — добротно сделана, щелей не видно.
— Как сказали, чтоб не промокла, если дождь вдруг пойдет, — пояснил Семён, заметив мой жест. — Зола-то сухая должна быть, иначе какой с нее толк.
— Правильно сделали, — кивнул я. — А что с углем?
Семён повел меня к другой яме, где недавно закончили тление поленья.
Уголь только первую партию доставали — долго тлели поленья, почти два дня пришлось ждать. Петр взял один кусок, повертел в руках, потом с силой сжал — уголь не рассыпался, лишь слегка крошился по краям.
Петр оживился, забыв про недостроенный дом:
— А уголь-то, Егор Андреич, удался у нас! Прямо загляденье!
— Посмотрим как гореть будет, — улыбнулся я, довольный его энтузиазмом.
— Ну, по крайней мере, — древесный уголь получился то, что надо, — я улыбнулся, глядя на довольное Петькино лицо.
— Вот-вот! — обрадовался Петр моему пониманию. — Для кузни лучше не придумаешь!
— А количество — дело наживное, — я огляделся вокруг. — Еще ямы копать будем, больше угля получим. Главное, что качество хорошее.
Мы вернулись в ангар, к месту, где складировали глину. Её насобирали уже прилично — несколько больших куч, накрытых берестой.
Я присел на корточки, взял комок, размял в пальцах. Хорошая глина, жирная, пластичная.
— Скоро и складывать будет некуда — сказал я.
Семён, сопровождавший нас, кивнул, вытирая руки о штаны:
— Это верно. Уже и не знаем, куда девать.
Я прикинул в уме объемы — и золы, и угля, и глины уже накопили достаточно, чтобы начинать следующий этап.
— Пора что-то с печью думать, чтоб начинать обработку, — я поднялся, отряхивая руки от глины. — Надо будет чертеж набросать, как вернемся. Простую сначала сделаем, для пробы.
— А делать-то из чего будем? — практично поинтересовался Петр. — Из глины этой?
— Из нее, родимой, — кивнул я. — Первую сделаем простую — с золой глину смешаем, потом обожжем. Если получится — будем уже большую печь строить, для настоящего обжига — ту уже из глины белой будем делать.
Петр задумчиво почесал затылок:
— Дело непростое затеваете, Егор Андреич. Но интересное. Никто у нас так глину не делал, всё больше по старинке.
— Вот и посмотрим, что лучше, — я похлопал его по плечу. — Ну что, обратно пойдем? Дом твой сам себя не достроит.