Воронцов. Перезагрузка. Книга 2

Тарасов Ник

— Ах ты ж паршивец! — взвыла она, пытаясь встать, кряхтя и ругаясь. Но тут же рассмеялась, глядя, как злополучный поросёнок, довольный собой, уже несётся к огородам.

Я оглянулся и увидел, как Прохор с виноватым видом пытается чинить загородку, периодически отвлекаясь на общую суматоху.

— Прохор, потом починишь! — крикнул я ему. — Сначала надо этих разбойников изловить!

Сказать честно, такого цирка наша деревня давно не видела. Дети были в полном восторге — бегали, визжали почти

как сами поросята, пытаясь схватить их за пятачки, за хвостики, за что придётся. Мишка даже ухитрился поймать одного малыша-поросёнка, но тот так отчаянно завизжал и забрыкался, что мальчишка от неожиданности разжал руки, и пленник тут же дал стрекача.

— Мишка! Хватай его! — орал его отец, но было поздно — розовая молния уже скрылась в картофельных грядках.

Я решил, что без стратегии нам не справиться.

— Так, — крикнул я, залезая на бочку, чтобы меня было лучше видно и слышно. — Давайте-ка по порядку! Бабы — перекрывайте путь к огородам! Мужики — делайте загон из чего придётся, вон, жерди берите! Ребятня — гоните поросят в нашу сторону!

— Егор Андреич дело говорит! — поддержал меня Петька. — Давай, бабы, становись цепью!

Женщины, подобрав подолы и вооружившись кто чем — от полотенец до веников — встали плотной шеренгой перед огородами. Мужики быстро соорудили подобие временного загона из жердей, корзин и всего, что попалось под руку. А ребятня с визгом и хохотом принялась гнать поросят в нашу сторону.

Но поросята оказались на удивление хитры и изворотливы. Один, особо дерзкий, проскочил между Дарьей и Аграфеной, пользуясь тем, что те на секунду отвлеклись, споря, кто из них должен стоять ближе к крапиве.

— Держи его, держи! — заголосили они, но этот проказник уже мчался к картошке.

Тут в дело вступил Серко, наш деревенский пёс. До этого он с интересом наблюдал за всеобщей суматохой, но тут решил, что это игра специально для него. С громким лаем он бросился за поросёнком, в два прыжка нагнал его и, схватив за ухо, остановил.

— Ай да Серко! — восхитился я. — Вот кто нам поможет!

Пёс, довольный похвалой, отпустил визжащего пленника, которого тут же подхватил подоспевший Степан.

Второй — тот самый, что свалил с ног Марфу видимо, решил, что набегался вдоволь, и теперь просто стоял посреди двора, как будто размышляя, куда бы ещё податься. Мы окружили его со всех сторон, медленно сужая круг.

— Тихо, тихо, — шептал Прохор, — не спугните…

Но тут Петькин Васька не выдержал и с боевым кличем бросился на поросёнка. Тот от неожиданности метнулся в сторону… и угодил прямо в руки Ильи, который от радости аж присел.

— Попался, разбойник! — торжествующе воскликнул он, крепко держа его в руках.

Общими усилиями, все в пыли, запыхавшиеся, но довольные, мы загнали их

обратно в починенный загон.

— Ну, Прохор, — сказал я, пытаясь отдышаться, — теперь-то загородку покрепче сделай. А то в следующий раз они не в поле убегут, а прямиком в лес.

— Не извольте беспокоиться, Егор Андреевич, — закивал тот. — Теперь эта загородка и медведя выдержит!

Вся деревня ещё долго обсуждала это происшествие, со смехом вспоминая, как упала Марфа, как Степан ловил поросёнка корзиной, как малыши носились за поросятами, падая и тут же вскакивая. В общем, цирк был ещё тот.

Отсмеявшись и отдышавшись, мы с Петром и Ильей, которые уже переживали как там идут дела на дому пошли проверить, но там слава богу, вовсю кипела работа — служивые укладывали бревна как надо, справлялись отлично. Я с удовольствием отметил, что они уже подняли сруб почти до крыши. Параллельно уже заложили брёвна и для дома Фомы.

Всё-таки возведение стен — это самое простое в стройке. Потом пойдёт дело посложнее: крыша, печь, полы, окна. Но глядя, как слаженно работают мужики, я был уверен — справимся.

В итоге деревня слегка уже расширилась, вырисовывались новые два дома, а ещё на краю стоял свеженький ангар. Я смотрел на всё это и радовался, что потихоньку, но поднимать деревню получается. Каждый новый дом, каждая постройка — как ещё один шаг к тому, чтобы наша Уваровка стала крепче, богаче, сильнее.

А сегодняшнее приключение с поросятами ещё долго будет вспоминаться зимними вечерами у печки — ведь такие моменты, полные смеха и общих усилий, и делают деревню настоящей деревней, а не просто скоплением домов.

С этими мыслями я направился домой, где меня, наверняка, ждал горячий ужин и моя Машка.

Увидев Митяя, я сказал ему, чтоб утром на зорьке сходил до реки, рыбы до обеда наловил, чтобы за день просолилась, а к вечеру коптить будем. Небо уже темнело, и мы сидели на завалинке, наслаждаясь прохладой после жаркого дня. Митяй кивнул.

— Сделаю, Егор Андреич, — он потер ладонью подбородок, — как солнце встанет, так и пойду.

Я хлопнул его по плечу и направился к дому, где уже ждала Машка, мелькая в окне своим белым передником.

Митяй слово сдержал — до обеда принес рыбу, еле дотащил две корзины, полные до краев. Серебристые бока подлещиков и плотвы поблескивали на солнце, привлекая внимание всех, кто проходил мимо. Митяй, аж вспотел и тяжело дышал, когда притащил рыбу к моему дому.

Мужики, собравшиеся во дворе, опять начали его подтрунивать, ухмыляясь в усы и перемигиваясь между собой.

— Заставь дурака Богу молиться, он и лоб разобьет, — хохотнул Степан. — Куда ж ты столько много-то?

Митяй только плечами пожал, утирая пот с лица рукавом рубахи.