Воронцов. Перезагрузка. Книга 2

Тарасов Ник

— Сладим, Егор Андреич, — он уже начал думать над фронтом работ. — Как раз стены поднимаем, тут сила нужна.

— Вот и договорились, — я похлопал его по плечу. — К вечеру загляну, посмотрю, как дело идёт.

Оставив их, я направился к дому. Нужно было Машку расспросить о хозяйстве — Фома же свинок привез — узнать куда определили.

Машка возилась во дворе с бельём, развешивая влажные простыни на верёвках, натянутых между яблонями. Увидев меня, она улыбнулась, отбросив выбившуюся прядь со лба тыльной стороной ладони.

— Машенька, — я подошёл ближе, — поросят-то

куда пристроили? Всё ли хватает? Может, сарай сделать нужно или огорожу какую-то?

Она отряхнула руки и повернулась ко мне.

— Прохор уже и так из досок делает загородку для них, — в её голосе слышалось одобрение. — С утра взялся, к вечеру должен закончить. А сарай… — она задумалась на мгновение, — к осени понадобится. Сейчас-то тепло, а как похолодает, нужно будет их под крышу определить.

— Хорошо, учтём, — я кивнул, мысленно добавляя ещё одну постройку в список необходимых работ. — А с едой для них как?

— Пока хватает, — Машка вернулась к развешиванию белья. — Объедки со стола, трава… Те еще проглоты! — в её голосе звучала хозяйская гордость.

Хорошая она хозяйка, моя Машка. Сердце на миг сжалось от нежности к ней.

— Пойду к лесопилке, гляну, как там мост строится, — сказал я, отрываясь от приятного зрелища.

— Иди, Егорушка, — она кивнула, не отрываясь от работы. — К обеду-то вернёшься?

— Постараюсь, — я уже шагал к калитке.

Путь к лесопилке прошел в раздумьях — даже не заметил как дошел. Уже издали услышал стук топоров и работу пил. Подойдя ближе, увидел, как мужики трудятся над мостом. Работа кипела — уже перевалили за середину реки, метра на три, не меньше. Мост рос на глазах, но я заметил, что строить с одного берега становилось всё сложнее.

— Стой! — крикнул я, подходя ближе. Работа на миг замерла, мужики повернулись ко мне. — Есть мысль.

Я спустился к самой воде, внимательно оглядывая конструкцию моста и противоположный берег.

— Вот что, мужики, — начал я, когда все собрались вокруг. — Начните валить лес с другой стороны и тяните мост от того берега к середине. Так будет проще, чем всё с одного края тащить.

Один из работников, седобородый мужик, почесал затылок.

— А ведь и правда, Егор Андреич. Мы уж замаялись брёвна через всю конструкцию тащить. А так — по два опорных столба с каждой стороны вобьём, и пойдёт дело шибче.

— Вот-вот, — кивнул я. — И лес там, гляжу, подходящий растёт, близко к берегу.

— Сделаем, барин, — он уже прикидывал, кого отрядить на другой берег.

Я осмотрелся по сторонам, заметив что неподалёку от лесопилки сколотили ящики под золу и уголь.

— С золой, гляжу, дело пошло быстрее? — спросил я, подходя ближе к яме.

— Шибко быстро пошло, Егор Андреич! — оживился Семён, который как раз ворошил содержимое длинным шестом. — И зола и уголь получается на славу! Уголь проверили — жар держит хорошо, в кузницу в самый раз будет.

Я взял в руки кусок угля — тяжёлый, плотный, с характерным блеском на изломе. Действительно, хорош.

— Нужно задуматься о месте складирования, хотя бы временного, — сказал я, смотря на то, что сколоченные ящики уже полные. —

Пока не дотянем мост и не начнём строить кузню с той стороны, надо где-то всё это хранить. Так что доски не экономьте — сделайте еще ящиков сколько нужно. Только про крышки не забывайте.

— А что если сарайчик небольшой сколотить? — предложил Семён. — Тут, на берегу. Чтоб и от дождя укрыть, и чтоб удобно было потом на другой берег переправлять, когда мост будет готов.

Я окинул взглядом берег, прикидывая место для временного склада.

— Дельная мысль. Завтра выделю пару человек, пусть займутся. А пока — накройте хоть рогожей, если дождь пойдёт.

Возвращаясь назад, я ещё раз окинул взглядом строящийся мост, растущую деревню, дальний лес, где сейчас стучали топоры крестьян, и зашагал обратно к дому. Машка, верно, уже ждёт с обедом, а после нужно будет обойти все работы, проверить, как идут дела на стройке дома, заглянуть к Прохору с его загородкой для поросят. Дел невпроворот, но на душе было легко. Всё шло своим чередом.

Возвращаясь с лесопилки, я услышал какой-то странный шум, доносившийся со стороны Уваровки. Сначала подумал, что показалось — ветер, может, разгулялся. Но нет, чем ближе подходил к деревне, тем отчётливее различал крики, визг и какое-то всеобщее бурление. Даже замедлил шаг, прислушиваясь. Визг был явно поросячий, а крики — вполне человеческие, причём на все голоса: и мужские басовитые, и женские звонкие, и детские заливистые.

Когда вышел к околице, картина предстала во всей красе — настоящий деревенский апокалипсис. Оказалось, что Прохор, когда загородку решил подправить, не доглядел, и поросята, воспользовавшись моментом свободы, дружно сиганули в поле. Теперь вся ребятня вместе с мужиками и бабами носилась за ними, пытаясь изловить беглецов, а те проскакивали чуть ли не под ногами, визжа от восторга своего неожиданного освобождения.

— Петька! — заорал я, увидев как он, красный как рак, пытался загнать особо резвого поросенка в какую-то корзину. — Что тут у вас?

— А то не видите, Егор Андреевич? — простонал он, промахнувшись мимо поросёнка в очередной раз. — Беда! Прохор, чтоб его, загон подправить вздумал, а эти нечистые духом тут же и сбежали!

Я едва сдержал смех, глядя на эту картину. Поросята, похоже, были в полном восторге от своей внезапной свободы. Они бегали кругами, то устремляясь к огородам, где маячила перспектива лакомой поживы, то кидаясь к речке, то просто носясь зигзагами без всякой видимой цели, кроме как позлить своих преследователей.

— Окружай его, окружай! — орал Степан, пытаясь загнать самого шустрого беглеца в тупик между домом и сараем.

Поросёнок же, словно издеваясь, прошмыгнул прямо между его широко расставленных ног и с победным визгом рванул в противоположную сторону, где прямо на него с полотенцем наперевес ковыляла Марфа.

— Ага! Попался! — торжествующе воскликнула она, набрасывая полотенце.

Но не тут-то было! Поросёнок сделал такой невероятный прыжок в сторону, что Марфа от неожиданности не удержавшись на ногах, свалилась в траву и лежала причитая и проклиная поросят.