Воровка чар (Дилогия)
Шрифт:
От дома травницы я ожидала большего. Конечно, я не уверена, что вышла именно к нему, но куда еще может привести самая утоптанная и широкая тропа? Кто еще живет в селе и вне его?
— Ау, хозяева!
Тишина.
— Прими ищущего, исцели страждущего, не откажи молящему от дома и от помощи.
Проговорила я нараспев традиционный призыв к целителю. В балладах после произнесения ритуальной фразы ни целитель, ни травница не могли отказать «просящему». В жизни же случалось всякое. Нищих, не способных заплатить или отработать лечение, привечали редко. Хотя… просящий мог подать жалобу
Дом стоял, укутанный тишиной. Не шевельнулась занавеска на грязном окне, не скрипнула дверь.
Я поднялась на крыльцо и стукнула кулаком по доскам. Вернее, хотела постучать, но после первого же удара, створка подалась внутрь, открываясь.
— Эй, дома кто есть? — я преступила порог.
Захламленная комната свидетельствовала о нелюбви хозяйки к уборке. К знакомым с детства запахам — трав, кореньев и мазей примешивались другие, менее приятные — аромат браги и плесени. Вдоль стен теснились криво повешенные полки со склянками, основательно заросшие паутиной. Нечасто травница находит им применение. Низкий столик, садовые инструменты со следами свежей земли. Зеленая бутыль, стоящая прямо на полу.
Я взяла сосуд за горлышко. Резкий неприятный запах спиртного еще не успел выветриться.
Скрипнуло крыльцо. От неожиданности я подпрыгнула на месте, едва не разбив посудину. Дверь приоткрылась, и в проеме показалась лохматая голова Риона.
— Айка, — почему-то шепотом позвал он.
— Здесь я.
— Эол, где тебя носит? Насилу нашел.
— Здесь меня носит. Тропа одна, блуждать негде. — Я аккуратно поставила бутыль обратно.
— И кто сказал, что ты по ней пошла? — парень прошел в комнату. — Ты знаешь, что не оставляешь следов? Ни отпечатка, ни примятой травинки. Ты ходишь или летаешь? Пришлось поисковичок запускать, а лишних кьятов нет.
— Раз нет, значит, не стоило, — проговорила я и тихо добавила, — куда я теперь от тебя денусь.
Насчет следов он был прав. Это обнаружилось, когда мне было года два, не больше. Я отошла от Симы всего на десяток шагов к сочным ягодам малины, которые так вкусно лопались на языке, растекаясь терпким летним соком. Десять шагов, а может и чуть больше, тогда я еще не умела считать. А кусты все тянулись и тянулись, цепляясь за рубаху и предлагая ягоду за ягодой. Бабушка тогда сильно испугалась, кружа, по поляне и крича хриплым от волнения голосом. А мне казалось, что где-то в зарослях зовет своих птенцов птица.
Тогда я получила первый урок и поняла, что с лесом шутить нельзя, особенно той, которую невозможно найти.
Ни один охотник, ни одна собака не способны взять мой след. Для селян это послужило еще одним доказательством принадлежности найденной девочки к силам зла. Может это, и вправду, наследство крови ворд? Хотя с чего вдруг, они же водный народ, а не земляной? Или благословение несуществующего папочки-мага? А может, проклятье тех, кто выбросил младенца в воду? Не знаю. Да, трава приминается под моими ногами, я же
Я не оставляю следов. Никаких. Никогда. И не знаю почему. Не знаю, магия это или везение.
— Как успехи?
— Никак, — парень посмотрел вокруг. — Чего здесь делаешь?
— Провожу проверку рабочего места знахаря на профессиональную непригодность. — Вспомнила я слова одного умника, которого бабушка выставила из дома. Тот, кстати за свою проверку серебряный дин запросил. Получил ухватом по хребту.
— Ааа…
— Смотри, — я указала бутыль.
— И? — протянул парень, — Айка, местные постоянно торгуют с травницей, что-то выменивают. Она может стоять тут давно. Мы не знаем, от чего они умерли.
Да не знаем, но на бутыли, как и на столе, нет пыли, и запах браги еще не успел выветриться.
— Может, и вправду, отравились? — спросил ученик мага.
— Нет, — ответила я, почти ненавидя себя за то, что не принимаю такой простой и понятный ответ. — Не было рвоты, они просто шли, а потом умерли. Травница так и скажет.
— Не мне говорить, что бывают яды, которые не оставляют столь явных следов.
— Не мне отвечать, что стоят такие яды дорого, достать их непросто и тратить на деревенских выпивох глупо.
— Ладно, — кивнул парень, — Но с Рей надо поговорить.
Мы снова обвели захламленную комнату взглядами, будто травница могла где-то прятаться. Низенькую дверцу в противоположной стене заметили одновременно.
— Кладовка, — предположил Рион, делая шаг вперед и протягивая руку к кольцу.
— Стой, — крикнула я, и ладонь парня застыла в двух пальцах от цели.
Поверхность кольца была припорошена тонким слоем желтоватой пыльцы, досталось и самой двери, и полу перед ней. Я присела, коснулась пальцами налета и поднесла к лицу и принюхалась. Резкая горечь, от которой может закружиться голова.
— Одолень-трава.
— Айка, — чаровник закатил глаза.
— Одолень-трава отпугивает неживых существ.
— Я — не нежить, — раздраженно сказал Рион и потянул за кольцо.
— Да? А вот за то, что может сидеть в кладовке, не поручусь.
Но Риону было наплевать на слова несостоявшейся знахарки, а может, он просто устал от меня, от советов, от болтовни. Он ведь был почти магом. Его учили не бояться, а делать.
Створка открылась без единого скрипа, мягко и плавно, кто-то не поленился смазать петли конопляным маслом.
Никто на нас не прыгнул. Света из окна как раз хватило, чтобы рассмотреть кучу хлама. Тряпки, сломанная деревянная ложка, ножовка без ручки, банный веник, с которого давно облетели все листья, что-то еще... Пахло пылью и мышиным пометом. Похоже, содержимое каморки досталось травнице от предков. От очень далеких предков.
— Ничего, — подвел итог маг.
Ничто не мешало мне согласиться. Ничто кроме тоненькой полоски, рассыпанной по полу пыльцы, образовывающей неровный овал вокруг куска старой свернутой ветоши.