Воровка чар (Дилогия)
Шрифт:
— Ненавижу,— повторил вириец. — Как жаль, что ты есть.
И снова поцеловал меня, на этот раз совсем не нежно. Скорее с жадностью, граничащей с грубостью. А я отвечала, ловя губами его губы, ловя его дыхание, зарываясь рукой в волосы и натыкаясь на лиловые шипы…
Вит зашипел, отстраняясь.
— Как жаль, что ты есть, — эхом повторила я, снова дотрагиваясь до стеблей магического венка, до подвижных шипов и поддевая пальцами обхватывающие голову хищные ленты. На каждого хищника найдется другой хищник. Заклинание Дамира пило магию чернокнижника, а я выпила само заклинание.
Серо-лиловый венок рассыпался хлопьями, которые исчезли, даже не долетев до пола. Чернокнижник ничего не сказал, лишь снова коснулся моих губ, но на этот раз легонько, почти вскользь. На этот раз его поцелуй отдавал горечью.
А потом развернулся, выругался, подскочил к окну и, сорвав занавеску, набросил ту на горящий стол, затаптывая танцующие на полу язычки пламени. Я вдруг поняла, что в трактире почти ничего не видно и нечем дышать. Подбежала к двери, напротив которой стояли железные рыцарские доспехи, и распахнула, вываливаясь на серую предрассветную улицу. Воздух показался мне приторно-сладким. Я никак не могла надышаться, не могла выдохнуть застрявший внутри запах гари и горечи.
— Вит, я… — заглянув в трактир, я тут же позабыла, что хотела сказать.
Чернокнижник уже потушил огонь, дым медленно развеивался. Лиэсса, сидела рядом с доспехами, подтянув колени к груди. Мы встретились с ней глазами, как раз в тот момент, когда подошедший вириец, схватил ее за волосы и одним скупым движением перерезал горло. Перечеркнул шею, как пером по бумаге провел. Края раны разошлись, наполнившись кровью, алые капли осели на стене, косяке и… На мне.
В горле Лиэссы что-то булькнуло, кровь полилась ручьем. Женщина упала на пол, конвульсивно подергиваясь. Она не успела даже понять. Она не успела даже удивиться.
«Так вот, как это выглядит со стороны», — пришла непрошеная мысль.
— За-зачем? — тихо спросила я.
— Затем, — скупо ответил Вит. — Приключение закончилось. Началась реальная жизнь. Я не оставлю ее за спиной.
Кошка рыкнула, полностью одобряя его поступок.
— Она могла бы рассказать нам…
— Что? — перебил Вит, выходя из трактира. — Что, кроме вранья, ты хотела от нее услышать?
— Мы этого не знаем! Она отвечала на вопросы!
— Да. И я бы на твоем месте задумался: почему? Вряд ли ты такая устрашающая. Почему девка не сбежала, а всего лишь устроилась возле выхода, ожидая исхода нашей с тобой беседы? Почему она молчала, а потом вдруг разговорилась, рассказала о судьбе Риона. Разве она похожа на ту, кого волнуют чужие жизни?
— Потому, что… Потому что, — я закрыла глаза. — Она знала, что чужие жизни волнуют меня. Ей нужно было, чтобы я пошла туда. К источнику.
— Уверен, если бы ты не опознала в ней Миру, она придумала бы другой предлог. Ты будешь нужна там, у эпицентра выверта. Но нужна в определенный момент. Поэтом она и не ушла. Хватит. Она слишком много раз переходила нам дорогу.
Я молчала.
— Ты странная, Айка. Всегда была такой. Готова спалить город, — Вит обвел рукой наполненный дымом зал. — Но не готова убить врага, от
Я замотала головой, едва замечая, что отступаю от вирийца. Серо-голубые глаза сузились…Не знаю, что бы еще он мне сказал. Что мы вообще могли сказать друг другу?Но в этот миг нас ударило. Меня швырнуло на землю и протащило несколько шагов по мостовой. Вит упал на одно колено, плечи напряглись, рана на виске опять открылась.Два удара сердца, и прижимающая меня к земле волна исчезла. На стене дома на уровне головы остались беловатые отметки. Пока едва различимые, но это пока.
— Выверт. Первая волна, — Вит сплюнул кровь на мостовую. — Это значит, что маги завершили вызов.
— Это значит, что жертвы уже принесены. Рион! — простонала я, поднимаясь и бросаясь бежать по улице.
Чернокнижник догнал меня в два шага. Я чувствовала разочарование и досаду. Но мысль, что пойманной птицей билась у меня в голове, была отнюдь не о бывшем ученике Дамира. И даже не о демоне. Не о самом действительном. Не о том, какого дасу я творю, и почему тороплюсь, как можно быстрее, оказаться в мышеловке.
Мысль, что назойливой мухой возвращалась снова и снова…Он убьет меня. Убьет, когда будет уверен, что это принесет пользу. Убьет так же просто, как и Лиэссу. Убьет так же легко, как и целовал. И рука Вита не дрогнет, он уже доказал это.
«Не забывай об этом ни на минуту, Айка. Не смей забывать».
Улица была прямой, как стрела. Если бы птицам, что летают меж облачных башен храмов Эола, было дело до людей и до их строений, то Велиж сверху напомнил бы им солнце. Такое, как рисуют углем на стенах домов дети, кружок фонтана в центре и лучи-улицы, расходящиеся от него в разные стороны. Помню, покойный Неман, даже рассказывал мне что-то занимательное из истории постройки города. Ой, как некстати я решила вспомнить покойника…
Дорога поднималась все выше и выше. Мы миновали мост через Верегу, тонущий в предрассветных сумерках сад, колокольню Эола… Что-то неправильное было во всем этом. Не в городе, не в его зданиях, а в самом рассвете, который все никак не мог наступить. Солнечный диск будто прилип к горизонту, отказываясь освещать то, что творилось в этом городе.
Я уже видела впереди каменную ограду парка Веллистата, когда Вит дернулся в сторону, уходя от скользящего удара меча. Лезвие врезалось в стену ближайшего дома, выбивая каменную крошку. В руке чернокнижника снова появился нож. Тот самый нож, который не находят ни при одном обыске. Тот самый нож, что всегда появляется в нужный момент, тот самый, которым он перерезал мне горло.
— Говорил же, если выберутся, точно сюда придут, — прогудел Рэйвен, выходя из-за угла приземистого дома и поигрывая мечом. — К тому Рэгом проклятому фонтану. Слушать надо, что тебе старшие говорят.
Вит выругался, нож исчез. Сразу за старым солдатом на улицу с арбалетом наперевес выскочил Михей и облегченно выдохнул.
— Дорог много, — стараясь скрыть радость и тревогу, ответил стрелок.
— Оно, конечно, — согласился капрал. — Много, но эта прямая, что твоя стрела, а плутать вам тут некогда.