Воровка чар (Дилогия)
Шрифт:
Полумрак сада, расчерченный угловатыми ветками и резными треугольными листьями. Редкие шорохи, далекие крики птиц и тихое журчание воды. А еще, мне послышалось… Я могла поклясться, что слышу далекую песню, словно там, в глубине сада перебирал струны лютни менестрель, вполголоса напевая о первой любви. Или о последней.
Вит прижал палец к губам и двинулся по уводившей к стриженым кустам тропинке, Михей, не выпуская арбалета, пошел следом. Я замешкалась, неосознанно повернувшись вправо и насторожив уши. Вот, снова музыка, перебор струнного инструмента, и тонкий далекий
— Айка,— шепотом позвал Михей, и я с сожалением догнала мужчин, хотя так и подмывало обогнуть толстый вяз и посмотреть, кто там играет.
Я знала, что никто там играть не мог. Но играл. Говорят, любопытство сгубило кошку.
— Вы не слышите? — так же шепотом спросила я.
Михей ничего не ответил, лишь нахмурился, Вит ожег злым взглядом и отвернулся.
Нет, так нет.
Тропинки в саду Веллистата были вымощены белым речным камнем. Гладкая поверхность тихо шуршала под подошвами сапог, но даже этот звук вдруг показался мне раздражающим. Мешающим слушать далекую, на грани слышимости, песню.
В прошлый раз меня вели совсем другой дорогой. Или может быть, от страха я мало что соображала. Сейчас же мысли метались, словно стая крыс, слишком многочисленная, и слишком бестолковая. Но страха все еще не было. И это печально. Страх, как бы его не презирали герои баллад, нужен. Страх не дает людям делать глупости, не дает им бросаться сломя голову в темные пещеры, не дает лезть в пасть серому ящеру, что поджидает там. Страх полезен. Раньше я хотела убежать в лес. Сейчас же…
Чернокнижник выдохнул, Михей зашептал слова молитвы, такие знакомые и такие чуждые в этот момент. Я обошла парня с арбалетом и выглянула из-за плеча… И зашипела. Зло. Отчаянно. Бессильно.
Тропинка, по которой шел Вит, пересекалась в другой, и на этом пересечении стояла маленькая каменная чаша. Самая обычная вода тихонько журчала, поднимаясь и опадая в центре. Кажется, это называли то ли питьевым фонтаном, то ли купальней для птиц, я толком не помнила. Для меня и то, и другое, было одинаковой глупостью. Птицы вполне могли купаться и в луже. Да и люди пить — тоже.
Эол, какие только глупости не приходят в голову. Не каменная чаша миниатюрного фонтана, заставила меня зашипеть. Не текущая вода, странным образом перекликающаяся с далекой песней. Не она, а…
У каменной ножки фонтана сидел Рион. Сидел неподвижно, неловко привалившись к каменному основанию. Черные глаза парня были широко распахнуты. Они смотрели куда-то вдаль, куда-то, где нет этого мутного сумрака и этого бесконечного журчания. Лоб бывшего чаровника обвивали уже знакомые серые ленты заклинания с лиловыми шипами, только сейчас эти серые ленты оплетали не только голову Риона, они сползали со лба и цеплялись шипами за основание фонтана, кроша камень, и не давая парню даже шевельнуться. Его приковали к камню. Приковали магией, которая пила его силы, пока…
Пока что? Пока не выпила все? Или пока Рион не умер?
Михей опустил арбалет, забывая слова молитвы.
Вит вполголоса выругался.
Возмущенный таким кощунством покойник вдруг закрыл глаза, открыл их, судорожно вздыхая, снова установился на кусты. Сердце
— Рион, — закричали мы одновременно.
Парень шевельнулся, застонал, пытаясь искоса взглянуть на чернокнижника. Вит опустился на колени.
— Что произошло?
— Не… не знаю.
— Как ты? — с другой стороны к купальне подошел Михей. — Жив?
— Ка… ка-кажется.
— Где твой учитель? — снова спросил чернокнижник.
— Ушел,— с трудом сглатывая, ответил Рион. — Он… он…
— Мы знаем,— перебила я.
— Нет, — парень попытался мотнуть головой и застонал от боли. — Он хотел… хотел… ему нужна была моя сила… на алтаре…
Я склонилась к бледному лицу Риона, на коже парня выступила испарина.
— Но потом… потом... — он облизнул губы, вскинул руки к голове, шипы тут же налились ярким цветом, и чаровник уронил ладони на землю, взгляд парня стал мутным.
— Твой учитель обнаружил, что у тебя больше нет накопленной силы. Обнаружил, что твой резерв прохудился, как дырявый кувшин. И ты стал для него полностью бесполезен.
— Айка, — выдохнул парень, стараясь заглянуть мне в глаза. — Я не знал. Клянусь Эолом.
— Верю, — тихо ответила я, и провела пальцами по лбу Риона. Зверски хотелось есть, а серые ленты на лбу парня так аппетитно пахли, словно запеченный на вертеле гусь.
Я подцепила обвивающие голову магические путы. Лиловые шипы шевельнулись, потянулись к ладони, прокалывая кожу... На свою беду прокалывая. Заклинание исчезло, мгновенно впитавшись в мою кожу, как впитывается вода в мягкую ткань. Да, так лучше. Намного лучше. Голодный водоворот внутри меня не замедлился, но чувство голода чуть притупилось.
— Но жертва ему все равно понадобилась,— мрачно возразил Вит. — Если не ты, значит, другой маг.
Вместо ответа бывший чаровник завалился на траву. Глаза парня закатились.
— Так, — проговорил Вит, переворачивая парня и подхватывая под руки. — Михей, бери его и тащи в ваш этот… Веллистат. Найди там….
— Кого?
— Кого угодно, — вириец со стрелком подняли Риона, бывший чаровник навалился плечом на Михея, и даже, кажется, попытался опереться на ноги.— Не все же тарийские маги сошли с ума. Не может такое твориться с разрешения совета. Не должно твориться. Если найдешь, веди к фонтану, правдами и неправдами. Пусть сражаются за свой источник.
— А Михея не принесут в жертву за следующим кустом? — я придержала голову Риона, парень что-то пробормотал.
— Не принесут. Не повезло заговорщикам. Если для вызова дасу мы бы еще сгодились, как и любые другие люди и нелюди, то для вызова чего-то выше и сильнее демона, нами они уже не откупятся. Силы смерти маловато будет, нужна магия. Ни у кого из нас нет резерва, выплеска силы не будет. Поэтому нас называют порчеными. — Чернокнижник передал Риона Михею, тот огляделся и стал медленно отступать обратно к арке. — Хотя убить вас просто так, из любви к искусству, это не помешает, так что, в любом случае советую смотреть в оба. А еще лучше обзавестись глазами на затылке.