Воровка чар (Дилогия)
Шрифт:
— Отдааай! — от рева твари заложило уши.
— Вы нас отпустите? — вопрос был задан с легкой придурью.
Рион поднял голову, в глазах плескалась паника, он боялся. Боялся твари, боялся, что я на самом деле поверю в это. Эх, парень, дело не в том, верю я этому чудищу или нет, а в том, что оно в любой момент может свернуть шею тебе или мне. Так что, выбора-то все равно нет.
— Конечно, — ласково ответила фигура.
— Питриш, — заорала я в темные окна трактира. — Питриш, сумку мою вынеси. Или выкини.
Ответом мне была тишина, но я надеялась, что хозяину трактира хватит ума и смелости выполнить
Следующие две минуты были очень длинными. Выжидательную тишину нарушали лишь прерывистые хрипы Риона. И сердце колотилось, как бешенное Собаки мало-помалу затихли, выдыхаясь, лишь какой-то пес с правой стороны завизжал, будто ему отдавили лапу. Тварь стояла локтях в десяти. Стояла, не шевелясь, только ее темные очертания едва заметно подрагивали, то расплываясь, то собираясь вновь. Стояла и разглядывала меня с интересом.
Михея я видела лишь краем глаза, боясь, отвернуться от клубящегося вокруг фигуры тумана. Она смотрела на меня, я на нее. Казалось, стоит отвести взгляд, и неизвестный кинется, как дикий оголодавший волк, пришедший однажды в Солодки. Он умирал от голода, но все равно скалил зубы на каждого, кто рисковал приблизиться. Мужики тогда так же смотрели в черные слезящиеся глаза, и отступали, пока Верей не закол зверя рогатиной.
Дверь за спиной скрипнула, и на землю упала моя торба для трав. Время только что казавшееся бесконечно вязким, закончилось. Вышло, как воздух из бычьего пузыря. Эол и все его сподвижники, жить-то как хочется!Я присела, развязала тесемки, сунула руку в сумку и стала перебирать свертки, вот этот с кипячеными тряпицами для перевязки, этот с лавром, склянка с отваром череды, сушеный подорожник, корни валерианы, цветки волошки…
— Псише! — требовательно выкрикнула фигура.
Пальцы коснулись смятой рубашки, и я снова почувствовав манящую гладкость артефакта и минутное раздражение от того, что рукоять замотана в тряпки. Я все еще хотела коснуться металла. А почему — нет? Не в том мы положении, чтобы осторожничать.Достав сверток, я развернула и отбросила рубашку. Все равно помирать. Рион застонал. Металл оправы оказался теплым и приятно покалывал кожу. А вот отражения не было, зеркальная поверхность подернулась искажающей черты рябью.
— Отдай, — отдал хлесткий приказ прятавшийся за дымкой маг.
Я поняла, больше он повторять не будет. Стало грустно. Жила себе тихо, никуда не лезла. Ан нет, пришла судьба и вытащила из-за печки. Для чего? Чтобы умереть в соседнем селе непонятно от чьих рук?
Обида почти вытеснила страх. Умирать не хотелось. Совсем. А в том, что мы отойдем в мир иной, едва зеркало окажется в лапах твари, сомневаться не приходилось. Не знаю почему, но я была в этом уверена. Может потому, что слышала, как хрустнула спина Михея? А может потому, что видела, как Рион пытался сделать вдох?
А уж умирать, не сделав напоследок хоть малую пакость, не хотелось вдвойне.
Я подняла псише.
— Нет! — хрипло просипел Рион, — Айка, нет.
Тварь подняла руку и качнулась, рывком приближаясь ко мне.
«Вот и все» — подумала я и в самый последний, вместо того, чтобы вручить зеркало, замахнулась и швырнула
Как говорят — ни себе, ни людям. Или магам.
И одновременно с этим тренькнула тетива. Михей! Не успела я порадоваться тому, что стрелок все еще жив, как что что-то горячее ткнуло в плечо. Меня развернуло, зеркало выскользнуло из пальцев и полетело совсем в другую сторону. Мимо мчащейся на меня фигуры, мимо поднимающегося Риона, прямо к изрыгающему туман колодцу.
Невидимый маг зарычал, продолжая вытягивать руку. В тот же миг в воздухе разлилось что-то колючее, словно куст чертополоха, что-то гудящее, словно рой пчел, что-то плотное, как кисель в кадушке. Каждый волосок на теле встал дыбом, плечо дернуло болью. Что-то невидимое скрутило меня, приподняло и поволокло по земле. Никак не получалось набрать воздуха, чтобы заорать. От удара о стену трактира в глазах заплясали цветные искры, во рту появился медный привкус крови.
«Вот и все», — снова пришла грустная мысль.Псише завершило свой последний полет и с тихим всплеском шлепнулось в бурливший в колодце туман. Булькнуло и, очень надеюсь, пошло ко дну.
— Не-е-е-ет! — заорала тварь, бросаясь обратно к колодцу. — Нет! Так не бывает, так не….
Очертания фигуры вдруг расплылись, словно кто-то прошелся мокрой тряпкой по угольному рисунку, смазывая линии.
Голубой свет сменился на темно-красный, туман стал напоминать кровавую пену. Тварь снова подняла руку, закручивающаяся вокруг нее дымка стала собираться, втягиваясь в темный центр, как вода в водоворот. И фигура мага исчезла. Схлопнулась, как старая рама ткача, в один прекрасный день сложившаяся вместе с гобеленом и чуть не отбившая пальцы его жене. Визгу было… Обвинили, конечно, меня, как раз в этот момент стоящую на противоположной стороне села.Эол, какая только чушь не лезет в голову на пороге вечности.
Стены сруба загудели и угрожающе зашатались. Свет вспыхнул, как зарница, приближаясь и обжигая веки. Я зажмурилась, и все исчезло. Точнее все лишнее. Осталась одна тишина.
С минуту я сидела неподвижно, ожидая то ли явления Эола и сподвижников, то ли дасу с вилами. Не дождавшись ни того, ни другого, я рискнула открыть глаза. Деревня все еще стояла, колодец тоже, да и трактир за спиной никуда не делся, одна стена уж точно.
— Айка, ты как? — прохрипел Рион и, покачиваясь, поднялся на ноги.
— Не знаю. А ты?
— Так же.
— Если кого-нибудь это волнует, — раздался тонкий голос, мы повернулись. — Мне хреново, — Михей сидел, прислонившись к ограде, прижимая к груди правую руку, рядом валялся разряженный арбалет. — Ну и развлечения у вас, господа чаровники.
Заскрипела, открываясь дверь трактира.
Глава 5. Вышград
— За господина мага! — поднял очередную чарку Питриш.
Помня свой последний опыт в этом деле, я едва пригубила свою. А вот «господин маг» не стеснялся, сразу ополовинил, и стал зазывно улыбаться румяной девчонке, что разливала медовуху, кажется, это была дочь старосты.В Хотьках пришлось задержаться еще на день, так как народ желал чествовать своих героев. Я бы обошлась без излишнего внимания, но вот Рион очень хотел присутствовать на празднике в свою честь.