Воровка. Ты не убежишь
Шрифт:
Оборачиваюсь. Женщина стоит с тростью на верхней ступени лестницы. Бледная и с выбившейся из идеальной причёски прядью, что совсем на неё не похоже.
— Конечно, бабушка, — хмыкаю.
Достаю из заднего кармана джинсов ключи и вешаю в ключницу у входа. В последний раз окидываю взглядом холл, а потом задерживаю глаза на женщине.
— Пока, бабушка, — каждая буква этих двух слов горечью разливается на языке.
— Уходи. Ты больше мне не родной, — отворачивается, впившись пальцами в перила.
— Пока, — шепчу под нос.
3
Выхожу
Слабак. Мужчины никогда не плачут.
Со злостью бью кулаком в стену, но уходить не спешу. Я прислоняюсь ухом к двери и прислушиваюсь к звукам внутри. К постукиванию трости. И лишь когда убеждаюсь, что она спустилась по лестнице и ушла в свой кабинет, огибаю дом и достаю сумку из кустов. Проверяю, цел ли ноутбук. Но сегодня мне катастрофически не везёт. На экране ноутбука пошли трещины, на кнопку включения и выключения он никак не реагирует.
— Вот засада, — ругаюсь себе под нос.
Прячу испорченный и недееспособный ноутбук в сумку и покидаю двор, в котором прошло моё детство. Набираю номер Мота.
— Что такое, брат? Снова в клуб хочешь завалиться? Прости, брат, но я совсем не готов к новым приключениям. Я ещё не отошёл от сегодняшней ночи, — сонным голосом говорит друг в трубку.
— Слушай, Мот, мне помощь твоя нужна.
— А чё надо? — настороженно интересуется парень.
— Я с бабкой поссорился, ушёл из дома. Пустишь меня на несколько дней пожить?
В трубке устанавливается напряжённая тишина.
— Слушай, Мирон, я бы рад, но я не могу. Я через пару часов улетаю, поэтому вообще никак. Хата стоит дорого, я не смогу снимать её для тебя. Ты сам понимаешь, моя семья не так богата, как твоя.
Я криво усмехаюсь, в миг осознавая, на чём именно строилась моя дружба с этим человеком.
— А денег хоть можешь занять? — задаю вопрос чисто ради спортивного интереса.
И Мот не подводит. Отвечает примерно то, чего я от него и ждал:
— Слушай, вообще никак. Я на мели. Я утром у тебя занять хотел, но твоя бабка… Спутала все планы.
— Ты мне ещё не вернул двести тысяч, — напоминаю вскользь.
— Жлоб, — говорит Моторов и скидывает вызов.
— Жлоб, — повторяю охрипшим голосом, смотря в погасший экран телефона.
Смеюсь горько, запрокинув голову назад. Вот и всё, Мирон. Доигрался на нервах бабки. Добился своего — свободен. Только почему так горько? Ни друзей, ни денег, ни крыши над головой, ни работы. У меня нет ничего. Абсолютно.
Экран телефона в руке вдруг загорается, приходит оповещение с почты. Открываю его, и сердце начинает радостно стучать. Я не верю в судьбу, иначе бы она не подбросила меня в семью Быковых. Но, глядя на уведомление о зачислении в частный университет, куда я подал заявку в нетрезвом состоянии и при подначивании Мота, я
В то же мгновение я бодрым шагом иду в сторону остановки, зная, куда поеду и где проведу следующие пять лет. В престижном частном университете, что находится в горах. Мне не придётся задумываться о деньгах и проживании. Всё уже решено. Осталось туда добраться.
4
Аврора
— Открой дверь, немедленно! — дверь за спиной сотрясается от сильных ударов кулаком.
Я втягиваю голову в плечи, жмурю глаза, пытаясь прогнать слёзы, которые уже второй раз за день закипают на глазах. От беспомощности и страха. От осознания, что никто не способен меня защитить.
Я одна, в огромном доме. Наедине с человеком, у которого стёрлись все границы. Слетели все предохранители.
По спине рассыпаются колючие иглы страха, впиваясь в кожу и сковывая мышцы. Делаю глубокий вдох и всеми силами пытаюсь восстановить дыхание. Он не сможет попасть в комнату, я в безопасности.
— Аврора, — очередной сильный удар заставляет отскочить от двери.
Создаётся ощущение, что кулак врезался не в хлипкое деревянное полотно, а попал точно между лопатками.
— Уйди, Олег! — выкрикиваю испугано. — Уйди! Я сейчас позвоню твоему отцу! Он вернётся! И убедится в том, что я не лгала.
— И он с радостью присоединиться к развлечению, — хохот брата звучит зло и надтреснуто, давая мне понять, что второй раз он уже не отступит.
Я тихо скулю от страха и прижимаю пальцы к губам, чтобы заглушить этот звук. Страх сковывает по рукам и ногам, делая их тяжёлыми и неподъёмными. Я чувствую себя загнанной в угол. Беспомощной. Брошенной и никому ненужной.
На подкашивающихся ногах, которые грозятся подломиться от очередного громкого удара в дверь могучими кулаками, подхожу к старому рабочему столу, под ножки которого засунуты книги для устойчивости. Беру мобильный телефон, несколько раз провожу пальцем по разбитому экрану, пытаясь снять блокировку. Только с четвёртого раза у меня это выходит. Звоню единственному человеку, на чью помощь всё ещё надеюсь, несмотря на недавний разговор.
— Мам! Мама, он снова ломится в мою комнату, — всхлипываю в трубку от страха, когда стук становится чаще и громче.
— Аврора. Мне сейчас некогда. Что-то срочное? — голос родительницы глух, а на заднем фоне слышится музыка, звон бокалов и громкий смех. — Что ты хотела?
— Мама! Олег ломится в мою комнату, — выкрикиваю в отчаянии. — Он снова трогал меня.
— Аврора, хватит. Мне надоело слушать твои сказки. Я не раз тебе говорила, что твоя ложь выводит нас с Игорем. Тебе недостаточно было сегодняшнего разговора? Игорь и так предпринял меры, но, кажется, действует он слишком мягко.
— Мама, — шепчу растерянно, поднимая руку к лицу и трогая щёку, которая всё ещё болит после пощёчины.