Воровка. Ты не убежишь
Шрифт:
— И сколько же лет моему нареченному? Пятьдесят? Семьдесят?
Когда щёку обжигает болью, а в ушах всё звенит, я не сразу осознаю, что произошло. Хватаюсь рукой за пылающее лицо и смотрю на Игоря Арсентьевича, чьё лицо сейчас будто почернело от ярости.
— Пошла. Вон. Чтобы до завтрашнего дня я тебя не видел.
— Вы ударили меня, — шепчу с неверием в голосе.
— Мне повторить для закрепления результата?
Я встаю со стула и на дрожащих ногах ухожу из кабинета мужчины. Застываю в коридоре, держась за лицо. Я
Меня ударил мужчина. Просто так. Отец никогда не поднимал на меня руку, только от матери защищал, когда она меня била.
И сейчас я чувствую себя настолько униженной и грязной, что хочется постыдно заскулить и спрятаться от всех, чтобы зализать раны.
— Что это? — цепкие пальцы хватают меня за запястье и убирают ладонь от лица. — Это отец сделал?
В голосе Олега я впервые в жизни слышу ярость, направленную не в мою сторону.
— Твою игрушку помяли, — криво ухмыляюсь я. — Досадно.
— Это отец сделал? — повторяет, встряхивая меня за плечи.
— Да, — я отвечаю устало, мечтая, чтобы меня оставили в покое.
Молодой человек поднимает руку и неожиданно ласково проводит пальцами по моей щеке. Я испуганно дёргаюсь, пытаюсь уйти от прикосновения.
— Иди в комнату, я поговорю с ним.
Сил на то, чтобы возразить, у меня нет. Еле переставляя ноги, я иду в свою комнату. Но на первом этаже передумываю и иду к матери.
— Аврора, я столько раз тебе говорила, чтобы ты стучалась! — родительница подскакивает с кровати и заворачивается в халат.
— Мама, — на моих глазах наворачиваются слёзы.
Я кидаюсь к ней, желая обняться.
— Мам, — протягиваю женщине руки.
— Аврора, у меня на лице маска. Чего ты хочешь? — мать выставляет руки вперёд и с брезгливым выражением лица отодвигается от меня.
— Мама, ты серьёзно? — у меня не выходит скрыть разочарование и боль из голоса.
Я до боли закусываю нижнюю губу, сжимаю руки в кулаки, чтобы привести себя в чувства. Сколько себя помню, мама никогда не позволяла мне себя обнимать.
— Ну, сколько можно тебе говорить, Аврора? Не навязывайся ты! — женщина раздражённо поправляет волосы, режет меня острым взглядом. — Мужчины этого не любят. Будешь лезть, от тебя будут бежать, как от проклятой. От женщины должна исходить холодность, безразличие. Аврора, для мужчины ты всегда должна быть загадкой, чтобы он хотел и не мог тебя разгадать. Это залог семейного счастья.
Я тихо хмыкаю себе под нос. Только моего отца она удержать не смогла. Он ушёл, обвиняя мать в холодности и чопорности.
— Ты зачем пришла? Приставать? — мать выгибает идеальную бровь.
— Поговорить. Ты знаешь, что твой муж собирается выдать меня замуж? — я складываю руки на груди и впиваюсь взглядом в холодное лицо родительницы.
— Знаю, — мать ведёт плечом и едва заметно морщится. — Мы с ним обсуждали
— И? — я вскидываю правую бровь и немного склоняю голову к плечу. — У тебя никаких возражений на этот счёт?
7
— Нет, конечно. Тебе давно пора начать отношения. Твоя влюблённость в Олега переходит все границы. Тебе стоит понять, что у вас нет будущего.
— Кстати, об Олеге, мама. Ты действительно веришь в то, что я всё это выдумываю? Ты веришь не мне, а чужому ребёнку? — устало интересуюсь я.
— Я слишком разбаловала тебя, Аврора. И я знаю, что ты ревнуешь меня, отсюда все твои выходки.
— Ясно, — горько усмехаюсь и отворачиваюсь. — Игорь дал мне пощёчину.
— Значит, было за что. Игорь и так долго терпел твоё поведение. Видимо, терпение иссякло, Аврора. Как и моё, — добавляет чуть тише. — Я не понимаю, чем заслуживаю твоё отношение ко мне. Я всегда старалась дать тебе всё самое лучшее. Единственное, о чём я тебя просила — хорошо себя вести в новой семье. Твоя адаптация прошла просто отвратительно. За неделю ты настроила против себя всю семью.
— Они меня не приняли, — повторяю в сотый раз.
— Меня ведь приняли, — мама ведёт плечом. — Лиза приняла меня как родную мать. И знаешь, Аврора, скорбно, что чужая дочь относится ко мне лучше собственной. Психолог говорила мне, что у тебя пройдёт период отрицания. И ты переживёшь уход отца, но с каждым днём всё становится хуже.
— Закроем тему, — говорю с раздражением, чувствуя, как ярость начинает клокотать в груди.
Мне страшно сильно хочется что-то разбить. Швырнуть со всей силы в стену, увидеть, как ледяная надменность сходит с лица матери. Но я привыкла давить в себе эмоции. Делать вид, что всё хорошо.
— Снова сбегаешь, когда я тебе указываю на твои недостатки? Кто тебе ещё скажет о них, как не твоя мать? Я знаю тебя лучше всех. Я воспитывала тебя.
— И тебе плевать на то, что меня выдают замуж?
— Игорь не найдёт тебе плохого человека. Я попросила его найти подходящего молодого человека.
— Пятидесяти лет? — вставляю шпильку.
— Твой сарказм лишь показывает твою неблагодарность, Аврора, — женщина качает головой. — Мальчик твоего возраста. Из хорошей семьи. Так что умерь свой пыл и будь благодарна Игорю.
— Я не выйду замуж.
— Так ты благодаришь человека, который кормил и одевал тебя? Который тратил деньги на твоё обучение? — мать поднимается из-за туалетного столика и подходит ко мне. — Когда ты успела стать такой неблагодарной? Где моя солнечная и улыбчивая девочка? — качает головой.
Чем приводит меня в бешенство.
— Там же, где закончился твой брак с папой. Там же, где ты притащила меня в этот дом.
— Мой брак с твоим отцом тебя не касается.
— Я пойду. И передай Игорю, чтобы не звал завтра жениха на смотрины. Я не согласна.