Ворожей Горин – Посмертный вестник

Ильичев Евгений

— Почему же вы тогда объединили эти убийства в серию? — откровенно зевая, спросил один из федералов.

— Почерк, возраст и пол жертв, способ убийства и…

— И что? — ФСБ-шник, должно быть старший из присутствующих, напрягся.

Сапогов закончил мысль:

— В каждом эпизоде преступник возвращался на место преступления, чтобы оставить свою метку.

— То есть вы намекаете на некий ритуал?

— Да, похоже на то, — согласился Сапогов.

— И

как же их убивали? Что с орудием убийства?

— На этот вопрос ответит наш судебный медик, — Сапогов кивнул куда-то в аудиторию. — Прошу вас, Лев Карпович.

«О как, даже Волкова сюда притащили», — удивилась Вилкина. Она не приметила его, когда вошла. Пожилой судмед сидел в самом углу зала, он медленно встал и коротко ответил на вопрос.

— Все жертвы скончались от сердечной недостаточности.

— Так, и что это означает? — не понял второй ФСБ-шник.

— В медицинских кругах, — пояснил Волков, — ходит байка о том, что все мы умрем от сердечной недостаточности.

— Так, и?

— А вот что именно ее вызовет, это уже другой вопрос, — немного смущаясь, ответил пожилой эксперт.

— И что вызвало сердечную недостаточность у наших жертв?

— В том-то и странность, — почесал затылок Волков. — Мы не знаем.

— То есть как не знаете? — удивился первый федерал.

— А вот так, — задумчиво ответил пожилой судмед, — не знаем — и все. Смерть есть, посмертные изменения есть, а причин для сердечной недостаточности у покойниц нет. Согласно протоколам вскрытия, все девушки были отменно здоровы. У большинства из них даже пломб в зубах нет.

— И как прикажете это понимать? — не поверил своим ушам второй федерал.

— А никак не прикажу. Мое дело вскрытие провести, ваше дело — раскрыть преступление. Могу сказать лишь одно — девушки чисты. Не было никаких половых актов или иного насилия над ними. Если не считать эти клейма. Девушек никто не бил, их никто не отравлял. В их крови нет запрещенных препаратов. Их медицинские карты практически девственно чисты. У них даже цистита никогда не было. Все вели здоровый и пристойный образ жизни, трое из пяти — вообще девственницы. Они просто умерли, их тела где-то пребывали от месяца до трех, а после их выбрасывали там, где мы их и находили.

— Что-нибудь еще? — уточнил главный федерал.

— Да, — кивнул Карпыч, — у всех трупов при аутопсии в мышцах выявлено аномальное количество молочной кислоты.

— Насколько я знаю, — поднял руку второй федерал, — это соединение появляется в мышцах при их распаде.

— Все верно, — кивнул судмед и почему-то покосился на Вилкину, — при распаде мышечной ткани или при интенсивных нагрузках.

— Значит, перед смертью эти девушки активно занимались спортом?

— Если честно, я не могу ответить на этот вопрос, — признался судебный медик. — Спортом-то они, может, и занимались, только дело не в этом. Не буду читать вам лекцию по биохимии, подробно я все изложил в отчете, но если кратко,

то при нормальных условиях у трупов такой давности в мышцах уже никак не может быть никакой молочной кислоты. Она действительно появляется там при интенсивной мышечной работе, а после метаболизируется печенью. Для этого требуется определенное количество молекул АТФ и, соответственно, рабочая печень. После смерти в мышцах и мышечных органах наблюдается определенный рост молочной кислоты, но после он стремительно падает, что логично: нет энергии, нет и процессов превращения одних химических элементов в другие.

— Не совсем понимаю, к чему вы клоните, Лев Карпович, — нахмурил лоб Сапогов. — Не на то ли, что эти трупы каким-то образом двигались после смерти?

— Я ни на что не намекаю, — спокойно ответил судмед и вновь посмотрел на озадаченное лицо Вилкиной. Девушке было над чем задуматься. Перед ее взором сейчас мелькали кадры, увиденные ею несколькими минутами ранее. Девушка, одетая, как их труп, самостоятельно заходит в парк. Но такого же быть не может! Это попросту абсурд!

— Так, с медициной все ясно, — второй федерал прервал повисшую в зале заседаний паузу.

Главный ФСБшник оторвал взгляд от отчета судмеда Волкова и добавил:

— Точнее, ничего не ясно. Мы привлечем к исследованию трупов наших людей и после поделимся с коллегами из полиции более достоверной информацией, — главный ФЭБС укоризненно посмотрел на старого судмеда, но тот лишь плечами пожал: мол, чем могу. В любом случае, Карпыч не планировал принимать укол высокопоставленного федерала на свой счет. — Ладно, — продолжил федерал, переведя взгляд на Сапогова, — что с уликами? Подозреваемые, особенности? Хоть что-то есть?

— Да, товарищ генерал-майор, — сухо ответил Сапогов. В зале кто-то присвистнул. Целый генерал от ФСБ? Круто. Круто и странно. С чего бы им заниматься рядовым, по сути, делом полиции? — Есть у нас и особенности, и подозреваемые. Целых два.

Далее подполковник Сапогов рассказал уже известную Вилкиной историю о тяге маньяка к повторному посещению места преступления. О том, что он за каким-то хреном оставляет на груди своих жертв клеймо в виде перевернутого креста. Судя по реакции федералов, эта особенность поведения маньяка их совсем не удивила. Может, эти пять эпизодов не единственные, подумала Вилкина. Возможно, мы чего-то не знаем? Не потому ли эти гаврики сюда приперлись?

Время шло. Сапогов изложил все детали дела и обвел взглядом собравшихся.

— Господа, есть что добавить?

Вилкина подняла руку.

— Да, Екатерина Алексеевна?

Вилкина сообщила о видеозаписях. Остолоп Самойлов так хотел ее впечатлить, что напрочь забыл сделать копию для начальника, чем, судя по всему, сильно его разозлил. Сапогов мельком бросил недобрый взгляд на оперативника, ютившегося в противоположном от судмедэксперта углу конференц-зала, и попросил Вилкину рассказать о записях подробнее. Девушка описала увиденное, изложила свою точку зрения и уставилась на федералов. Было ясно, что весь этот цирк Сапогов устроил именно для них.