Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
— Э нет, так не пойдет, — решительно и недовольно вмешался в беседу Инь Шэчи. — С чего это брат Цяо получает все твое внимание, Хэлянь Тьешу? Он прибыл сюда не один.
— Знай свое место, выскочка, — раздражённо бросил высокопоставленный тангут. — Если ты хочешь попробовать силы в поединке с моими младшими, дождись, пока я закончу с твоим главой.
— Цяо Фэн — не мой глава, — медленно и четко ответил юноша. Окружавшие Хэлянь Тьешу тангуты недовольно заворчали, а некоторые и вовсе схватились за оружие — тон Шэчи не пришелся им по
— Я обращаюсь к нему, как к старшему брату, из уважения к его силе и возрасту, — продолжил Инь Шэчи все так же неспешно и размеренно, словно обращаясь к тугоухому, или же к неразумному ребенку. — Мы с ним равны по положению, и близки по силе, чему порукой наш с ним прошлый поединок, — Хэлянь Тьешу перевел вопросительный взгляд на главу Клана Нищих, и тот согласно кивнул.
— Кто ты? — обратился тангутский генерал к Шэчи, на этот раз — с чуть большим уважением. — Не тот ли самый Мужун Фу, о котором я слышал, как о лучшем воине юга Срединной Равнины?
— Вовсе нет, — с улыбкой ответил юноша. Приняв нарочито горделивую позу, он с самодовольным видом заговорил:
— Я — Инь Шэчи, третий ученик второго поколения секты Сяояо, ее наследник, и, что немаловажно, — он бросил весёлый взгляд на стоящую рядом Му Ваньцин, — муж прекраснейшей в мире женщины! Мое имя известно… — он скорчил задумчивую гримасу, и принялся напоказ загибать пальцы. Тихо ругнувшись, он раздражённо тряхнул рукой, и вновь начал что-то высчитывать, беззвучно шевеля губами. Тангуты смотрели на его представление с нарастающим раздражением, а нищие и Ваньцин старательно сдерживали улыбки — от них не укрылся прозрачный намек Шэчи.
— В общем, мое имя знает более полутора тысяч человек, но менее двух, — закончил он, и тут же воскликнул:
— Хотя нет! Брат Цяо, сколько в твоём клане младших?
— Тысяч семь-восемь, — ответил мужчина, и тут же добавил, видя радостно вскинувшегося Инь Шэчи:
— Но Серебряную Змею среди них знает где-то тысяча, не больше, — на эту отповедь, юноша нарочито поник плечами.
— Ну вот, а я уже надеялся, — печально протянул он. — Ну да ладно. Мое имя знает около трёх тысяч подданных великой Сун, и где-то сотня жителей Да Ли. Изволь обращаться со мной соответственно, Хэлянь Тьешу, — задрав нос, он бросил на тангута снисходительный взгляд сверху вниз. Тот раздражённо скривился.
— Безвестный юнец из мелкой секты требует моего внимания, — брезгливо бросил он. — Что дальше? Каждый из сунских бродяг захочет говорить со мной на равных? Ты, как тебя там, не ровня мне, ни по знатности, ни по известности. Отойди-ка в сторону — меня ждёт поединок с Цяо Фэном.
— То, что моя фамилия неизвестна тебе — неудивительно, — весело ответил Шэчи. — Когда конница и колесницы моего великого предка Инь Цзифу истребляли гуннские полчища, на месте твоего мелкого царства кочевали племена диких скотоводов-цянов. В необразованности, как и в недостатке любознательности,
— Непонятно одно — как тебе не удалось запомнить мое несложное имя? — продолжал он с деланным удивлением. — Судя по твоему виду, роскошь тебе очень даже близка, — он кивнул на великолепный плюмаж генеральского шлема, и на позолоченную гарду сабли Хэлянь Тьешу.
— Мне плевать на твои оскорбления, безвестный мальчишка, — бросил тот. Сузившиеся глаза и дергающаяся щека тангута, тем не менее, говорили обратное. — Я не собираюсь опускаться до избиения каждого встречного бродяги. Исчезни.
— Неужто первый воитель Западного Ся опасается безвестных мальчишек? — вкрадчиво поинтересовался Инь Шэчи. — Зачем тогда было посещать пределы великой Сун? Здесь ведь найдутся воины и посильнее меня. Если уж ты так настойчиво отказываешься от боя со мной, вызови лучше кого-нибудь… менее знаменитого, чем Цяо Фэн.
— С меня довольно, — процедил Хэлянь Тьешу. — Так и быть, наглый юнец, я заберу твою жизнь, здесь и сейчас, — зло кривясь, он сжал рукоять сабли.
— Так-то лучше, — довольно ответил юноша. — Ты ведь не возражаешь, брат Цяо?
— Ничуть, — весело улыбнулся глава нищих. — С удовольствием понаблюдаю за твоим боевым искусством, Шэчи.
Тангуты и нищие расступились, давая поединщикам место, и образовав вокруг них широкий круг. Му Ваньцин, сжав напоследок руку мужа, и прошептав ему несколько ободряющих слов, также отступила назад, и встала рядом с Цяо Фэном. Глава Клана Нищих что-то негромко спросил у нее, и девушка так же тихо ответила — за прошедшие несколько дней, все отчуждение между молодой парой и нищими исчезло без следа, благодаря усилиям Инь Шэчи, и дружеские беседы между ними стали обыденным делом.
Хэлянь Тьешу с нарочитой неспешностью извлёк свою саблю из ножен, таких же необычно широких, как и у его посланца, побежденного Шэчи ранее. Юноша, заинтересовавшись, бросил быстрый взгляд на оружие прочих присутствующих тангутов, и с лёгким удивлением отметил схожесть их ножен. Он невольно предположил, что либо воины Западного Ся дружно сговорились носить свои сабли в чрезмерно больших вместилищах, либо мастера столярного и кожевенного дела, снабжающие тангутскую армию ножнами, страдают от недостатка качественных материалов.
Мотнув головой, Инь Шэчи отбросил глупые мысли, и обратил внимание на само оружие противника. Сабля генерала Хэляня выглядела просто и безыскусно, напоминая слегка облагороженный мясницкий тесак: прямой и ровный клинок, чуть расширяющийся к кончику, скруглённое острие, и выемка-дол ближе к обуху. В руках рослого и статного тангута, чья броня делала его фигуру ещё крупнее, это немудреное оружие смотрелось лёгкой игрушкой. Хэлянь Тьешу, неспешно шагающий в сторону Шэчи, держал саблю на отлете, явно не опасаясь ударов своего противника.