Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
— С тобой все в порядке, Юй-эр? — раздался совсем рядом встревоженный женский голос. Принц поднял мутный взгляд, и обнаружил стоящих перед ним Цинь Хунмянь и Гань Баобао. Последняя, заговорившая с ним, глядела с искренним участием.
— Госпожа Гань, госпожа Цинь, — тихо пробормотал он, кивнув обеим женщинам. — Я немного устал, только и всего. Долгий путь, а также беседы с дядюшкой и…
— Не стоит возиться с этим бесполезным юнцом, Баобао, — раздраженно оборвала его Цинь Хунмянь, обращаясь к сестре по оружию. — Мало того, что он, никчемный дармоед, пренебрегает семейным наследием, вместо этого воруя чужие знания, так он еще и смеет обращаться к нам без должного уважения!
Кровь бросилась Дуань
— Да будет тебе известно, Цинь Хунмянь — я не крал ничьих знаний! Даже мой зять в конце концов признал это, и не тебе, узнавшей о произошедшем с чужих слов, обвинять меня в воровстве! Кроме того, я всегда относился с сыновним почтением что к тебе, что к госпоже Гань! — усталость, вкупе с пылающим внутри гневом, окончательно задавили неизменную вежливость юного принца, и он, не особо думая о последствиях, в сердцах выпалил то, что исподволь грызло его уже давно:
— Это вам двоим, приживалкам в доме моего отца, кормящимся от его щедрот, следовало бы проявлять побольше уважения к его родному сыну, рожденному в законном браке!
Стыд и сожаление в глазах Гань Баобао немедленно дали дорогу искреннему гневу. Цинь Хунмянь же и вовсе вскипела, словно морские воды в шторм.
— Ах ты… маленький ублюдок! — заорала она, побагровев от злости. — Ты, дурное семя, бесполезный мусор, позор семьи, так-то ты разговариваешь со старшей?! Вот погоди, я обязательно уговорю Чжэнчуня всыпать тебе розог! Видать, тебя мало учили в детстве что он, что твоя разлюбезная матушка, шляющаяся боги знают где! Хоть и поздновато исправлять дело сейчас, но придется! Раз уж твоя дурная голова не понимает смысла сыновней почтительности, надобно вбить его через седалище!
— Моя мать покинула дом отца именно из-за таких, как вы — женщин, не знающих приличий, — холодно бросил Дуань Юй. Цинь Хунмянь поперхнулась, давясь очередным злым и громким словом, лишь ее губы бессильно хватали воздух. Гань Баобао гневно нахмурилась, медленно краснея.
— Так почему бы тебе не отправиться следом за матушкой, негодный юнец? — сдавленно выговорила она. — Раз уж ты настолько лучше меня с сестрой, зачем тебе пачкаться нашим обществом?
— Отличная идея, — процедил юный принц. — Прощайте, не нужно провожать меня, — и, резко развернувшись, он двинулся прочь.
Путь к буддистскому храму Юйсюй, что располагался на окраине города Да Ли, промелькнул перед глазами Дуань Юя мутной чередой смазанных картинок — гнев и обида туманили его мысли и застилали глаза. Лишь обратившийся к нему послушник несколько вернул юного принца в действительность.
— Что я могу сделать для вас, молодой господин? — вежливо заговорил монах. — Вы желаете помолиться в храме, или побеседовать с кем-то из наставников?
— Я хотел бы повидать мою матушку, Дао Байфэн, — тускло ответил юноша. Его собеседник расплылся в доброжелательной улыбке.
— Конечно, господин принц, — с радостью ответил он, сгибаясь в поклоне. — Я немедленно оповещу Юйсюйскую Святую. Подождите здесь, — разогнувшись, он поспешно двинулся вглубь храма.
Дуань Юй, невольно подивившись величавости титула своей матери, остался ждать, опираясь на створку ворот. Очень скоро, из-за другой, полуоткрытой воротины, показалась знакомая ему стройная фигура в белом, которую юноша, издав радостный возглас, тут же заключил в объятия. Женщина довольно рассмеялась.
—
— Тебя кто-то обидел? — участливо поинтересовалась она. Дуань Юй невольно заулыбался.
— Кто бы это ни был, ты на моей стороне, верно, мама? — спросил он, повеселев. — Ты у меня прекрасна, словно бодхисаттва Гуаньинь, а значит, столь же милосердна.
— Хватит дразнить мать, негодник, — ответила Дао Байфэн с деланным возмущением. Несмотря на ее показную сердитость, веселая улыбка выдавала ее довольство лестью сына. Многие мужчины с готовностью согласились бы с юным принцем — время словно было не властно над цветущим ликом женщины, выглядящей лишь немногим старше своего восемнадцатилетнего отпрыска.
Дао Байфэн
— Пройдем-ка внутрь, и ты расскажешь мне, что у тебя случилось, — предложила она, и двинулась внутрь первой, перебросив через локоть свое оружие — буддистскую плеть из лошадиного хвоста. Дуань Юй охотно последовал за матерью.
Они устроились за столом в небольшой беседке посреди храмового двора, и юный принц поведал родительнице историю своей ссоры с новыми-старыми подругами отца. Обычная для Дуань Юя гладкость речи оставила его — слишком уж много неприятных чувств теснилось в его груди, из-за чего рассказ юноши был довольно бессвязен. Начав с утра сегодняшнего дня, и завершивших долгий путь нерадостных разговоров с дядей и сестрой, он вынужденно перескочил на ссору с Инь Шэчи, а после — на самого зятя, и его жену. После, он повинился матери в обиде, ненамеренно нанесенной Гань Баобао — мать Чжун Лин всегда была с ним сердечнее суровой Цинь Хунмянь, и Дуань Юй поневоле жалел, что высказанные обеим папиным подругам дерзкие слова обеих же и задели. Касаясь темы наложниц отца, ему пришлось рассказать о Чжун Лин, ее матери, и встрече с ними. Кое-как представив всех действующих лиц сегодняшнего скандала, он, повторяясь и путаясь в повторенном, рассказал и о самой сваре с матерями своих сестер.
Дао Байфэн слушала сына внимательно, не перебивая, и не задавая вопросов. Когда он завершил свой сбивчивый рассказ, она какое-то время молчала, не говоря ни слова. Изогнутые брови женщины сошлись к переносице, глаза чуть сузились, а полные губы сжались в тонкую линию.
— Значит, теперь он не только бегает к распутным девкам, но и тащит их в дом, — напряженно промолвила она. — А они, возомнив себя женами вельможи, оскорбляют моего ребенка. Пойдем, Юй-эр, — она резко поднялась из-за стола. — Я хочу сказать пару слов твоему отцу.
— Ты возвращаешься домой, мама? — неподдельно обрадовался Дуань Юй. — Вот здорово! Тащиться на дальние окраины города, просто чтобы повидать тебя, очень уж утомительно.
— Поговорим об этом после, сынок, — строго ответила женщина. — Сейчас, я намерена высказать Дуань Чжэнчуню все, что думаю о его поведении… и этой его новой задумке, с притаскиванием домой каждой подзаборной бродяжки, что некогда одарила его своим вниманием, — глядя на суровое выражение лица матери, юный принц невольно поежился. Многие, обманувшись хрупкой красотой Дао Байфэн, ни за что не заподозрили бы в ней опытную воительницу, при нужде не стесняющуюся пустить в ход верную плеть. Как рассудил Дуань Юй, его отцу грозила нешуточная трепка.