Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
Полыхающая мощью стрела света ударила мужчину в грудь, и тот, замерев на мгновение, с невнятным хрипом осел на доски террасы. Кровь выступила на губах Чу Ваньли, и бамбуковый шест, верно служивший воину, выскользнул из ослабевших пальцев, с глухим стуком упав наземь. Но ни единого следа сожаления не было видно на лице пожертвовавшего собой телохранителя — лишь спокойная решимость.
— Ваньли! — вскричал Дуань Чжэнчунь, мгновенно очнувшись от ступора. — Нет! Не смей умирать, слышишь?! — он рухнул на колени, и бережно приподнял голову умирающего. Глядя в гаснущие глаза мужчины, он растерянно пробормотал:
— Что я скажу твоей семье?
— Скажите им… — Чу
— … Что я выполнил свой долг, до конца, — чуть улыбнувшись окровавленными губами, он смежил веки, и бессильно обмяк на руках принца. Тот осторожно опустил мертвое тело наземь, и медленно поднялся. В его глазах разгоралось темное пламя гнева.
— Господин Чу, — раздался вдруг голос Дуань Юя.
Юноша неотрывно смотрел на неподвижного телохранителя, и глухая тоска на его лице медленно уступала место холодной ярости. Отвергнутого влюбленного, тонущего в собственном горе, сменил безжалостный воин, сражавший тангутов при Саньмынься. Юный далисец перевел внимательный взгляд на раненую Дао Байфэн, и защищающую ее Гань Баобао.
— Мама. Тетушка. Отец, — медленно проговорил он. — Не смейте, вы, проклятые нелюди. Не смейте трогать мою семью, — он пружинисто вскочил на ноги, и пинком отбросил мешающий ему стул.
Отчим и пасынок обменялись одинаковыми мрачными взглядами, и дружно повернулись к врагу.
Тонкий луч ци пронзил воздух над плечом Цинь Хунмянь, и рассек воздетую руку ее противника. Тучный мужчина в мехах зло заругался, роняя саблю, но его сквернословие быстро прервалось — сияющий поток мощи ударил его прямо в лицо, проделав в лохматой голове огромную кровавую дыру. Дуань Юй бил наверняка, и, в отличие от приемного отца, силы ему хватало. Третий из Четырех Злодеев, мужчина по фамилии Юэ, известный на реках и озёрах, как Свирепый Демон, или же Крокодилий Дух Южного Моря, умер мгновенно. Его безжизненное тело простояло на ногах какие-то недолгие мгновения, истекая кровью из жуткой сквозной дыры на месте лица, и осыпалось на землю сломанной куклой.
«Божественный Меч Шести Меридианов!» с неожиданным довольством зазвучал потусторонний голос Дуань Яньцина. «Сокровище моей семьи наконец-то вернётся в достойные руки. Пожалуй, жизнь Третьего была справедливой платой за эту радостную весть.»
Старик внезапно сорвался с места, и прыгнул к Дуань Юю с резвостью, которой трудно было ожидать от увечного. Юноша попытался было встретить его полет техникой ци, но впервые за долгое время, могущество Божественного Меча Шести Меридианов подвело своего практика — слишком много сил Дуань Юй потратил на сокрушение первого врага. Старик в маске без труда отразил пущенный юношей луч ци, тонкий и едва заметный, при помощи защитной техники. А в следующее мгновение, тяжёлая перекладина железного костыля опустилась на голову Дуань Юя, и юный далисец упал без сознания, закатив глаза. Дуань Яньцин с неожиданной ловкостью ухватил юношу поперек тулова, и забросил на плечо.
«Мы закончили здесь, Вторая,» торжествующе прогремел его чудовищный голос. «Я вернусь за твоей головой, родич, жди.»
И жуткий старец легко сорвался с места, словно и не был отягощен бездвижным телом Дуань Юя. Е Эрнян, окружённая тремя телохранителями, насмешливо искривила губы, и медленно разжала удерживающую младенца руку. Ребенок, утратив опору, громко заплакал, словно предчувствуя смертельное для него падение.
В отчаянном броске Гу Дучэн успел подхватить летящее к земле тельце, но злодейка не преминула воспользоваться разомкнувшимся кольцом окружения. Молниеносный
— За ними! — бешено заорал Дуань Чжэнчунь. — Догнать их, сейчас же! Немедленно! Верните мне Юй-эра!
Двое младших телохранителей тут же бросились в погоню, повинуясь приказу, а старший из них, с плачущим младенцем на руках, подошёл ближе к далискому принцу.
— Не думаю, что мы сможем отбить молодого господина, — грустно промолвил Гу Дучэн, передавая ребенка тяжело дышащей Цинь Хунмянь. Та зашептала малышу нечто успокаивающее, мерно качая его на руках.
— Дуань Яньцин слишком силен, — продолжал телохранитель. — Простите мою неспособность, господин, — он низко поклонился, да так и застыл, согбенный. Дуань Чжэнчунь в сердцах выругался, но все же справился с собой.
— Догони Сыгуя и Даньчэня, — велел он. — Проследите за этими мерзавцами до их логова, — телохранитель, разогнувшись, коротко кивнул, и поспешил следом за товарищами.
— Нужно вернуться в столицу, и дождаться брата, — печально продолжил принц, обращаясь в никуда. — Чжэнмин должен что-нибудь придумать — он всегда был сообразительнее меня, — тяжело вздохнув, он добавил:
— Сегодня, я потерял трех близких людей. Молю тебя, великое небо, верни мне хотя бы одну из этих пропаж, — горестно понурившись, он зашагал к ведущей из усадьбы дороге.
— Признаться, я не ожидала от тебя помощи, Баобао, — болезненно кривясь, выдохнула Дао Байфэн. Она кое-как поднялась на ноги с помощью соратниц, и, опираясь на них, последовала за мужем. — Ты вовсе не обязана была ради меня подставляться под атаки того мерзавца. Спасибо тебе.
— Не стоит, — серьезно ответила женщина. — Госпожа Жуань права: мы с тобой — все равно, что сестры.
— И что же, ты признаешь мое старшинство? — грустно усмехнулась жена Дуань Чжэнчуня.
— Давайте пока оставим эти разговоры, — вмешалась Цинь Хунмянь. — Сейчас, нам нужно быть с Чжэнчунем. Слишком уж многое свалилось на него за один-единственный день.
— Верно, — помрачнела Дао Байфэн. — Мое сердце болит при мыслях о похищении сына. Все, чего я хочу сейчас — напиться допьяна и уснуть, выплакав хоть часть случившегося горя, но моему мужу ещё труднее. Придется исполнять женин долг, и поддерживать супруга.
— Мы — с тобой, сестра, — серьезно ответила ей Гань Баобао. — Мы не оставим ни тебя, ни Чжэнчуня, верно, Хунмянь? — та согласно кивнула. Младенец, удерживаемый ею на сгибе локтя, крепко спал, тихо посапывая.
Примечания
[1] «А Цзы» можно перевести, как «пурпурная». Соответственно, А Цан — «бледная», а А Цзан — «грязная».
Глава 39
Повествующая о том, как старый дракон юго-запада попал в когти зловещего демона
В бесстрастном взгляде Дуань Яньцина, скользящем по немудреной обстановке гостиничной комнаты, не показывалось ни единого яркого чувства. Для него и Е Эрнян, раздобыть сей скромный ночлег не составило большого труда — держатель постоялого двора легко купился на горестную историю о несчастной женщине, сопровождающей калеку-отца и тяжело больного мужа к целителю. Бессознательный Дуань Юй ни свою болезнь, ни брачные узы с второй из Четверых Злодеев опротестовать не мог. Все это притворство, необычное для такого могущественного воина, как Дуань Яньцин, не раздражало последнего — за свою богатую событиями жизнь, он пережил унижения много худшие, нежели нужда поизображать немощного, увечного старика.