Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
— Мой зять говорил, что Мужун Фу помогал киданям в битве за Яньмыньгуань, — промолвил он. — Также, по словам Шэчи, семья Мужун все же оказалась замешана в смерти монаха Сюаньбэя. И, что самое непозволительное, этот… невежа оскорбил ваше доброе имя при нашей встрече в Лояне! Разве настоящий мужчина станет бросаться злыми словами в искренне любящую его девушку? Не сомневайтесь, юная госпожа Ван — ваше расставание с Мужун Фу приведет лишь к добру.
— Это он напал на нас в той красильне, — добавила девушка. — Я узнала его под личиной Ли Яньцзуна — технику шагов моего двоюродного брата трудно с чем-то спутать. Думаю, он не стал бы вредить мне тогда — все же, я была нужна Мужун Фу для
— Все совершают ошибки, — успокаивающе проговорил он. — Главное — не упорствовать в них. Вы раскрыли дурную натуру своего двоюродного брата, и разорвали связи с ним до того, как он причинил вам вред несчастливым браком, или еще какой подлостью. Думаю, узнав о том, что вы исправили свою ошибку, ваша мать простит вас. Если понадобится, я навещу ее вместе с вами, и встану перед тетушкой Ли на колени, моля ее о милосердии, — решительно добавил он. Ван Юйянь пробормотала ему в плечо невнятную благодарность. Посомневавшись, юный далисец добавил:
— Наверное, мне все же не стоит столь откровенно прикасаться к вам. Мое сердце болит, сочувствуя вашему горю, но меньше всего я хотел бы сделать что-то оскорбительное, — девушка подняла голову, и, растерянно моргнув, отступила на шаг, словно не понимая, как оказалась в объятиях Дуань Юя.
— Вы немного сбились с пути, — продолжал юноша, вновь обретя спокойствие. — Ближайший далиский пограничный город, Шама, находится к северо-западу отсюда, а вы, как я понимаю, двигались на юго-восток. Давайте я провожу вас в столицу. Не знаю, вернулся ли мой отчим из своего злосчастного путешествия, но мы можем подождать его вместе.
— С отцом что-то случилось? — поинтересовалась успокоившаяся Юйянь.
— Это долгая и неприятная история, — отозвался Дуань Юй. — Ее лучше начать с самого начала, благо, у нас есть время…
Бок о бок, они двинулись к оставленной у дороги лошади Ван Юйянь — девушка спешилась и спряталась в роще при виде гонящихся за кем-то незнакомых воинов. То недолгое время, что она провела, странствуя по Срединной Равнине, успело научить ее здоровой осторожности. Дуань Юй взял под уздцы каурого мерина Юйянь, и повел его по дороге, ведущей в Шама, попутно развлекая девушку рассказом о похождениях своего отчима, недобрых поползновениях Четырех Злодеев, и поражениях, что те успели потерпеть от семьи Дуань — юноша без особых сомнений относил к ней и Шэчи. Дуань Юй глядел с уверенным спокойствием, а речь его лилась гладко и складно, но внутри него все пело от с трудом сдерживаемой радости: он был нужен Ван Юйянь, девушке, любимой им всем сердцем! Она не чуждалась его прикосновений, и не обижалась на них! Она даже и не подумала отвергнуть его общество! В кои-то веки, все в жизни юного далисца складывалось наилучшим образом. Она, эта жизнь, перевернулась с ног на голову — еще вчера, он спал на холодном земляном полу камеры-одиночки, плененный врагами, и едва очухавшийся от ядовитого зелья, которым его накачивали четыре дня подряд, а сегодня, он, победивший тех самых врагов, наслаждается обществом дорогой его сердцу девы. Пожалуй, можно было сказать, что бурное и беспорядочное бытие Дуань Юя встало не с ног на голову, а наоборот: с головы — на ноги. Туда, где ему и следовало быть.
* * *
«Моя добыча сбежала из-за твоего вмешательства, Дин Чуньцю!» сейчас, голос Дуань Яньцина
— Юный Дуань оказался сильнее и опаснее, чем ожидали мы оба, — глава секты Синсю не был впечатлен ни звуковой техникой собеседника, ни его яростью. — Не украденная у меня ци стала причиной нашего поражения — ее было слишком мало для такого. Мне хватит какой-то половины дня медитаций, чтобы восстановить потери. Держать столь опасного воина в плену — безрассудная затея. Не думаю, что ты смог бы чего-то добиться от него.
Оба старика, перевязанные и одетые в чистое, сидели за столом в одной из спален обители секты Синсю, и пили горячий целебный настой из больших пиал. Настроение у обоих было одинаково скверным — и тот, и другой уже начали считать Дуань Юя своей ценной собственностью, и источником важных знаний. Нахальный мальчишка же со всей непочтительностью юности отказался принимать судьбу свитка на полке, и нагло сбежал, да еще и нанес уважаемым старшим унизительное поражение, опасно ранив обоих. Старые злодеи усердно зализывали раны, и пытались вернуть душевное спокойствие древнейшим способом — ища виноватого в собственной неудаче.
«Не тебе судить об этом!» издал громовой рык первый из Четырех Злодеев. «Я без труда взял в плен этого неопытного юнца, и если бы не твой ученик-отравитель, уже вытряс бы из Дуань Юя как знания, так и душу! Что ты, что юный глупец Чжайсин-цзы, годны лишь на одно — вмешиваться в чужие дела, безнадежно портя их!»
— Что же ты не взял его в плен снова, у той бамбуковой рощи? — сварливо возразил Дин Чуньцю. — Или мое общество стало причиной той раны, от которой ты едва не истек кровью, и которую с трудом исцелили мои ученики, с помощью лучших лекарств из закромов секты?
Дуань Яньцин не ответил, и в комнате на какое-то время воцарилось мрачное молчание. Старые злодеи уткнули носы в чашки с лекарством, бросая друг на друга угрюмые взгляды. Каждый из них хотел бы свалить вину за сегодняшний постыдный случай на другого, но, в глубине души, оба понимали — в полученных от Дуань Юя ранах, никто не виновен больше, чем сам раненый.
«В твоих словах есть правда, Старик Синсю,» нарушил молчание первый из Четырех Злодеев. «Как бы то ни было, мальчишка Дуань победил нас обоих. Я далек от недооценки твоей силы, и хорошо знаю собственную. Самое меньшее, мне стоило быть осторожнее с ним.»
— Эта добыча ускользнула от нас, — с приторно-вежливой улыбочкой ответил Дин Чуньцю. — Умения юного Дуаня останутся тайной для нас обоих. Но не стоит огорчаться — нам предстоит добыть другие могущественные и тайные знания, пусть и из иного источника. Быть может, нам все-таки стоит посетить Мужунов, или же Ванов, перед походом в Да Ли?
«Хорошо, что ты сам заговорил об этом,» довольно пророкотал Дуань Яньцин. Глава секты Синсю удивленно заморгал — он и не рассчитывал, что ранее непреклонный союзник согласится изменить планы, — но следующие слова старца в маске расставили все на свои места.
«Разве тебе самому не хочется отомстить Дуань Юю за перенесенные позор и боль?» рычащий голос Дуань Яньцина звучал почти вкрадчиво. «Теперь, у тебя тоже есть обида на Дуаней. Необходимо как можно скорее отплатить за нее, и отплатить щедро. Ни к чему вновь размениваться на пустяки, и охотиться за мелкими вельможами из этой гнусной семейки. Покончим с врагом одним ударом, отрубим голову змее — нападем на царский дворец!»
Довольно глядя на собеседника, вновь преисполнившегося удивления, первый из Четырех Злодеев продолжил: