Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
— … В этот трудный час, у нас нет времени препираться, и меряться заслугами, — в голосе Мужун Фу звучала плохо скрываемая усталость. Похоже, молодой воин говорил уже какое-то время, и без особого успеха у слушателей. — Слова тех из вас, что принадлежат к доблестному Клану Нищих, не истолкуешь двояко — близится война. Об этом говорит и письмо, что было доставлено в Ласточкино Гнездо три дня назад. Враг на пороге, и если секты и школы праведного пути хотят выступить против киданей, они обязаны сделать это сообща, а не порознь. Нужно, как это делалось в былые времена, избрать первого из нас. Того, кому без споров подчинятся
— Чего еще ожидать от гоняющегося за известностью несмышленыша? — раздался сварливый голос Чэнь Гуяня. Великий старейшина прибыл в Место Встречи Героев вчерашним вечером, и уже успел заглянуть к А Чжу и Цяо Фэну.
— Главой Вольных Странников может быть лишь сильнейший, — насмешливым тоном продолжал старый воин. — Не много ли ты на себя берешь, напрашиваясь на эту должность, молодой Мужун? Или ты забыл о своем поражении в стенах Шаолиня? Видит небо, даже я, в мои без малого шесть десятков лет, обладаю менее короткой памятью.
— Мы могли бы последовать традиции, и устроить состязание, чтобы выявить сильнейшего, — бесстрастно ответил Мужун Фу. — К сожалению, уважаемый глава Цяо сейчас нездоров, но я готов доказать свою способность в поединке с любым воином Клана Нищих, или даже с несколькими. Мы можем сразиться прямо сейчас, чтобы не тратить время зря.
— Или же, мы можем подождать, — возразил голос того, от кого Цяо Фэн ожидал поддержки меньше других — Цюань Гуаньцина. — Глава Цяо силен и крепок телом, и никакой яд не сможет удержать его в постели надолго. Забота такого умелого целителя, как Соперник Яньло, ускорит выздоровление нашего главы еще больше. Нет вреда в том, чтобы отложить избрание Главы Вольных Странников, пока не выздоровеет… воин, в чьей способности нет никаких сомнений, — в голосе молодого старейшины зазвучала легкая тень насмешки.
— Господин Мужун прав! — провозгласил Цяо Фэн, входя в обеденную залу. Его голос звучал без былой мощи, но непоколебимая уверенность все так же наполняла его. — Нет времени меряться заслугами. Ляоские злодеи подбираются к границам нашей родины, и мы должны собрать силы для войны как можно скорее. Глава Вольных Странников нужен нам немедленно, а не через те дни и недели, что займет мое выздоровление. Каждое сообщество, каждая школа и секта должны подготовиться к противостоянию с киданями, собрав людей, припасы, и оружие. Подготовку нужно начинать без промедления — времени и без того почти не осталось. Чем дольше мы тянем с избранием Главы Вольных Странников, тем хуже подготовимся к войне, и тем тяжелее будут наши потери. Мужун Фу не уступает мне в силе и славе, и может возглавить нас здесь и сейчас. Я предлагаю избрать Главой Вольных Странников его, — он перевел дух, пережидая озадаченные возгласы собравшихся, и добавил:
— Я благодарен вам за поддержку, братья по клану, но сейчас не время медлить. Имена кланов и сект не будут значить ничего, если Поднебесная окажется под пятой киданей.
— Ну, раз уж глава отказывается, — проворчал Чэнь Гуянь. Цюань Гуаньцин с каменным лицом кивнул.
— Есть ли кто-нибудь еще, желающий оспорить главенство моего старшего? — громко вопросил Дэн Байчуань, ближайший соратник Мужун Фу. Ответом ему было угрюмое
— Примите мой поклон, Глава Вольных Странников, — первым высказался Цяо Фэн, и согнулся в поясе, опираясь на руку жены. Его примеру последовали все остальные.
— Замечательно, — спокойно промолвил Мужун Фу. — Слушайте мой первый наказ: всем присутствующим главам сект и кланов надлежит как можно скорее предоставить мне сведения о численности их подчиненных, и краткое описание их умений. Дальнейшие распоряжения я передам каждому из вас при личной встрече.
— Повинуемся, Глава Вольных Странников, — нестройно ответили присутствующие.
Когда все разошлись, Мужун Фу позволил себе небольшую вольность — зло стиснул зубы, и ударил кулаком по столу. Проклятый глава нищих, казалось, вознамерился превзойти его во всем — воинском умении, славе, а теперь, и великодушии. Главенство над странствующими воинами, полученное лишь с поддержкой Цяо Фэна, теперь казалось наследнику Мужунов не достигнутой вершиной, но снисходительно брошенной ему подачкой.
* * *
— Остался ли кто-нибудь ещё, Тяньши? — спросил Дуань Чжэнмин министра народных дел.
— Последний проситель, государь, — склонил тот голову, увенчанную сановнической шапкой из золотой проволоки. — Некий посланец из Сун, с вестями для семьи Дуань.
— Не для меня лично? — чуть удивился правитель. — Ладно. Пригласи его, Тяньши. Послушаем, что за новости он принес моей семье, — Ба Тяньши, далиский сы-ту, поклонился, и отдал короткую команду слуге. Тот поспешил к двери.
— Разве у семьи Дуань остались связи на реках и озёрах Сун, дядюшка? — сонно поинтересовался Инь Шэчи.
Юный воин успел десять раз пожалеть, что захотел присутствовать при обычном рабочем дне Дуань Чжэнмина — если и существовало времяпрепровождение скучнее труда далиского государя, Шэчи о таком не знал. Составление и изменение указов, прием посланцев, и, в особо сложных случаях, разбор тяжб между вельможами, уже не раз заставили юношу клевать носом. Лишь уважение к дяде жены, правителю некрупного, но все же государства, не давало Инь Шэчи устроиться поудобнее на своем стуле, стоящем рядом с троном, и задремать.
Причиной панибратских и не очень-то вежливых обращений к государю также была поглотившая Шэчи скука, но Дуань Чжэнмин, к счастью, не обижался.
— Некоторые крупные сообщества помнят моих предков, — задумчиво откликнулся правитель. — Но немногие — как-никак, несколько сотен лет прошло. Вряд ли это какой-то старый долг, или просьба об услуге — заимодавцы и близкие друзья тех Дуаней, что обитали в Ганьсу, давно умерли от старости.
— Ну, сейчас мы все узнаем сами, — протянул Инь Шэчи, усердно борясь с зевотой. — Наш проситель — вот он… хм?
Искреннее удивление, охватившее юношу, даже прогнало одолевающую его сонливость — посланец, принесший весть семейству Дуань, и в сопровождении слуги идущий сейчас к трону государя, носил знакомую Шэчи рубаху из разноцветных лоскутьев, и простой деревянный посох. Его осанка была прямой, взгляд — уверенным, а скупые движения выдавали в этом крепкого вида мужчине практика боевых искусств.
— Крупные сообщества, значит, — заинтересованно промолвил юноша. — Крупные… и, конечно же, крупнейшее из них.