Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
Отбив меч Шань Чжэна в сторону, он пинком в живот отбросил старого воина прочь, и ринулся к небольшой группе, что окружала наследника Мужунов. Тот не оставил вызов задиристого мечника без внимания.
Мужун Фу вышел навстречу врагу с кажущейся неспешной ленцой, но вдруг, посреди очередного шага, мгновенно ускорился, на миг пропав из виду. Чжо Буфань, что несся на врага, предвкушающе ухмыляясь, и заранее замахиваясь мечом, вдруг замер на месте, будто врезавшись в стену. Наследник Мужунов, возникший перед ним словно из ниоткуда, глядел в глаза врага с безразличной скукой; точнее, он глядел в единственный целый
Выдернув свое необычное оружие из плоти мертвого врага, Мужун Фу брезгливо отряхнул его от крови и мозговой жидкости. Он с толикой удивления взглянул на замершего перед ним Чжо Буфаня, скованного предсмертной судорогой, и небрежно толкнул его в грудь. Глава секты И-цзы-хуэй рухнул, и замер без движения. Защитники Места Встречи Героев разразились восторженными криками, приветствуя успех сильнейшего их них.
Впечатляющая победа Мужун Фу вселила мало страха в сердца вторженцев. Сразу трое набросились на него, желая сразить знаменитого воителя: злобно скалящийся Хун, не намеренный прощать смерть друга, угрюмый саблист, ранее зарубивший Бао Цяньлина, и чужеземец с двухклинковым мечом.
Наследник семьи Мужун не стал дожидаться врагов: раскрыв веер лёгким щелчком пальцев, он метнул его вперёд, небрежно дернув кистью. Легконогий воин с двухклинковым оружием, вырвавшийся вперёд своих соратников, настороженно сузил глаза, и пригнулся, пропуская над собой свистящий белый круг. Лицо мужчины искривилось в презрительной ухмылке: Мужун Фу стоял в двух шагах от него, безоружный и неподвижный. Чужеземный воин бросился вперёд, нетерпеливо вскидывая свое необычное оружие.
Он не мог видеть, как за его спиной, веер описал круг, попутно резанув отставшего Хуна по шее; мечник выронил свое оружие, пытаясь зажать рассеченную жилу жизни, но безуспешно: кровь хлестала из длинной и глубокой раны все сильнее. Через несколько ударов сердца, напарник Чжо Буфаня затих, отправившись следом за двумя своими товарищами.
Веер же продолжил свой смертоносный полет, все так же оставаясь незамеченным для охваченного азартом чужеземного воина. Кривое лезвие двухклинкового меча уже тянулось к груди наследника Мужунов, как тот, со скукой взглянув на своего противника, неспешно поднял руку, и сомкнул пальцы на пластинах веера, за малым не уткнувшегося в шею чужеземца. Мужун Фу небрежно двинул рукой, рассекая глотку врага, и вновь взмахнул своим необычным оружием, стряхивая капли крови с бумажного экрана. Подбежавший воин с саблей успел лишь занести свое оружие — быстрым движением сложив веер, Мужун Фу ударил своего противника в горло, дробя кадык.
— Прекрати убивать моих солдат! — взревел броненосный кидань. Воздух с гудением раздался от широкого взмаха его булавы, и все ближайшие к гиганту воины невольно попятились. — Они все ещё нужны мне!
— Не представляю, зачем живые могут понадобиться мертвецу, — презрительно бросил Мужун Фу. — Разве что, для похорон.
— Ах, мертвецу? — гулко расхохотался огромный мужчина. — Когда я закончу с тобой, самодовольный заморыш, то, что от тебя останется, не потянет и на «мертвеца» — только лишь на «кровавое месиво»! — он зашагал в сторону наследника Мужунов, постепенно набирая скорость.
—
— Вот так штука, — в притворном удивлении приподнял бровь Мужун Фу. — Нечто, почти уже мертвое, пытается говорить! До чего же глупая падаль встречается порой под небесами — она мнит, что ее предсмертные хрипы хоть что-то значат для живых!
Сильнейшие бойцы двух противоборствующих сторон сошлись в середине двора Места Встречи Героев, и все прочие невольно расступились, давая поединщикам побольше простора. Главным образом, никто не хотел попасть под сокрушительный удар Кадалу.
Бросок тяжеловесного киданя пропал втуне — Мужун Фу без труда уклонился от столкновения. Быстрый удар булавой вдогонку также не сумел задеть увертливого воина. Оружие Кадалу расплывалось в воздухе гудящей стальной дугой, так резво орудовал им гигант, но наследник семьи Мужун снова и снова уходил от яростных ударов киданя. Лицо молодого воина ничуть не утратило своего отстраненного спокойствия с толикой скуки; он не показывал ни усталости, ни даже заинтересованности в поединке. Сражающиеся выглядели двумя полными противоположностями, как стати, так и характера: могучий кидань свирепо ревел, лязгая тяжелой броней, и пытаясь сокрушить ненавистного врага тяжелыми ударами, а его худощавый противник, защищенный лишь лазурным халатом тонкого шелка, всем своим видом выражал безразличие и безмятежность, уходя от атак Кадалу.
Тяжеловесный ляоский воин не оставлял попыток дотянуться до верткого противника, но усталость давила на него все сильнее, заставляя искать новые способы взять верх. Перехватив булаву у оголовья левой рукой, кидань начал наносить удары пяткой и древком оружия — менее сокрушительные, но более быстрые. Порой, он и вовсе отпускал оружие одной из рук, и пытался достать врага тычком кулака, или оплеухой. Ничто не приносило ему успеха — Мужун Фу, применяющий свою технику шагов в полную силу, был неуловимее призрака. Невесомый и недосягаемый, он скользил вокруг бронированного ляосца, с кажущейся легкостью избегая всех его атак.
Прыжком уклонившись от замаха булавы, молодой воин вскочил прямо на оружие противника, и, пробежав по нему, взмахнул своим веером с неуловимой скоростью. Кровь хлестнула из смотровой щели шлема Кадалу, а сам кидань заревел во все горло. Крик его не был исполнен животной ярости — на сей раз, в нем звучала лишь боль. Сжимая лицевую пластину шлема левой рукой, гигант разразился целым вихрем быстрых взмахов булавы, пытаясь дотянуться до врага в последнем, отчаянном усилии. Мужун Фу, беспрепятственно отступив, спокойно ждал.
Очередной полет квадратного бойка киданьского оружия замедлился, и булава-метеор бессильно уткнулась в песок — силы покидали могучее тело ляосца. Он стоял, тяжело дыша, и зажимая ладонью смотровую щель шлема — жажда жизни была все еще сильна в нем, не позволяя сдаться. С отчаянным рыком, он вновь приподнял верное оружие, но булава так и не сделала нового взмаха — Мужун Фу, доселе неподвижный, сорвался с места, и молнией метнулся к врагу. Сложенный веер ударил киданя в подмышку, заставив прикрывающую лицо руку бессильно повиснуть. Следом, молодой воин воспарил ввысь, легко оттолкнувшись от земли, и, кувыркнувшись в воздухе, ударил.