Восемь Путей. Шрамы. Часть первая
Шрифт:
– Отлично! –обрадовался мальчик. – Я, с братом и сестрой, подожду её у вашей калитки.
Приготовления прошли в лёгкой спешке.
Ири одела дочь в скромное, опрятное, но не слишком нарядное платьице, чтобы у членов семьи Ченшай не сложилось такое впечатление, будто бы визит её дочери был спланирован самою Ири, как попытка сблизить их семьи. Разумеется, она бы этого хотела, но вмешиваться в и без того столь удачно сложившиеся обстоятельства она сочла неразумным.
Конечно же, Киракия поначалу возмущалась и сопротивлялась. Её негодование даже слегка усилилось, когда она поняла, что мама с нею не пойдёт. Ири, хоть и не без труда, смогла успокоить, и уговорить дочь со всем согласиться.
– Помни: ты идешь в гости к Ченшай, но хозяин, пригласивший тебя – Хан. Не уделяй никому столько же внимания, как ему. Будь вежлива и приветлива со всеми, кого ты там встретишь. Постарайся, чтобы тебя запомнили, и хорошо. Но покуда ты не вернёшься домой, – Хан для тебя главный. Не подведи маму. –и, поцеловав дочь в лоб, Ири повела её на выход.
Снаружи, её ждали трое. Она легко узнала Хана, тот был самым юным из явившихся к дому Хойен гостей. Сопровождали его юноша лет семнадцати, и девушка лет двадцати. Как их до того представил сам Хан, – его брат, и сестра.
Брат Хана был необычно, для своих лет, крепок телом. Несмотря на царящий в вышине гор мороз, он был одет куда свободнее чем большинство односельчан, а рубаха его и вовсе была одета лишь на один рукав, оставляя обнаженными приличную часть торса и всю правую руку, – на всеобщий обзор. Слегка откинутая назад голова, взгляд на всё вокруг как бы сверху-вниз, и не сходящая с уст полуулыбка. Во всех его манерах и поведении проглядывалась полная уверенность в себе, и даже вызов. Отметины, следы от заросших шрамов, и даже совсем недавние, всё ещё заживающие, порезы – в этих "украшениях" мужчины он уже мог смело конкурировать с некоторыми взрослыми мужами. На самом деле, со стороны его действительно можно было счесть за зрелого мужчину. От семнадцатилетнего юноши в нём было лишь его молодое лицо, и блеск горячной юности в глазах, – во взгляде тех, кому хватало сил пройти Инициацию, горел уже совсем иной огонь.
Сестра Хана была красивой девушкой, скромно одетой во всё чёрное. Будто бы являя собой противоположность брату, она держалась очень скромно, собранно, и тихо, от чего казалась едва заметной в своей небольшой компании. В её левом ухе Киракия разглядела небольшую серьгу: не золотую и не серебряную, не украшенную драгоценными камнями, и всё же бесценную. Серьгами на левом ухе акари обозначали свершившееся материнство: по одной за каждого рождённого ребёнка. Это было самым желанным украшением для женщины в Ву'Лан; украшением, что не только значительно поднимало статус носительницы в глазах соплеменников, но и открывало ей ряд недоступных доселе прав и возможностей.
– Знакомься, Киракия: это мой брат Фанро, и сестра…
– Так вот она, твоя заступница? –с усмешкой одновременно надменной и одобрительной перебил младшего брата Фанро. – Хойен, Киракия. –он оглядел девочку с ног до головы, будто смеряя соперника. Хан явно был недоволен тоном брата, но не решился вставить и слово. Сестра, имени которой Киракия так и не узнала, по-прежнему ничем не заявляла о своём присутствии. – Я думал ты повзрослее. –Киракия нахмурилась, и, помня слова матери, сдержала порыв ответить. Фанро сделал к ней несколько шагов, и чуть наклонился вперед. Его могучая фигура даже укрыла девочку от лёгких порывов ветра. – Так это из-за тебя вся эта буча случилась? –произнес он чуть понизив тон, от чего его слова начали звучать немного угрожающе. – Такая малявка, а уже чуть не начала войну между семьями.
– его взгляд не сходил с глаз девочки, которой, на удивление, хватало духу не опускать и не уводить глаз в сторону. – И ты смогла кому-то-там врезать? Вот этими-то кулачками? –он широко улыбнулся, заметив как девочка перед ним выпрямилась, и чуть свела бровки в выражении безмолвного вызова.
Слегка растерянная сменой настроения, Кира зашагала в веленом направлении, перебегая взглядом с Хана на его сестру, в тщетной попытке получить хоть какое-то объяснение происходящему.
– Кулак, не пугай мою гостью! –наконец, дерзнул заявить свой протест Хан, выровнявшись с Киракией. Он обращался так к старшему брату из-за того, что имя "Фанро" звучало и записывалось на родном языке акари тем же иероглифом, что и, дословно, "Железный Кулак". – Ты ставишь под удар наше гостеприимство!
– Ба-а! –фривольно и безразлично бросил Фанро. – Я её не напугал. Она – дочь Хойен Хоно, я в этом убедился. –произнес он с одобрением, пусть и в весьма свойственной себе манере. Киракия впервые слышала от таких как он похвальбу. Это было неожиданно приятно. Впрочем, она пока не могла понять, отторгает или располагает её к себе старший брат её нового знакомого. – А что до случившейся из-за неё драки – пустяки. –продолжал Фанро с ухмылкой. – Я был даже рад переломать племяшей этого зазнайки Асаи-ран! Пусть знают своё место. –они уже шли по улочкам деревни, и многие проходящие мимо юноши и девушки, узнавая их, дарили им свои приветствия. Как бы невзначай, Фанро произнес следующие слова достаточно громко, чтобы их можно было расслышать не только его прямым собеседникам: – Ченшай – сильнее всех! –заявил он, разминая оголённую правую руку. – Да и сам мастер Асаи не в обиде. –добавил тише.
Путь предстоял не самый короткий. От дома Хойен, стоящего на краю деревни, – и даже в небольшом от неё отдалении, на отшибе, – им предстояло пройти к её сердцу. Там, вблизи к тропе уводящей ввысь, к самому Боевому Монастырю на вершине, и расположились владения Ченшай.
Утреннее солнце всё силилось выбиться из-за туч, а снегопад с ночи продолжал ослабевать, и теперь был едва заметен; по меркам Шен, середина весны в этом году была достаточно тёплой.
Под ногами хрустел снег и крохотные льдинки. Они шли неторопливо, по одной из самых широких улиц деревни, куда Кира с мамой выходили нечасто. Более того, Киракия впервые шла по центру улицы, а не по её краям, и в её сторону были обращены почтительные приветствия от незнакомцев. Конечно, она понимала, что обращались не к ней, а к её сопровождению, но… какой же был контраст между обычной прогулкой с мамой, и её нынешним маленьким путешествием!
Хан часто с нею заговаривал. Поначалу, он интересовался самой своею гостьей, но Кире было мало что о себе рассказать. Затем, он стал понемногу рассказывать ей о своей семье, заочно знакомя с некоторыми её членами.
Как оказалось, его жизнь была насыщенной и полной событий, каждый день у него было какое-то занятие, а главное, он был окружен вниманием и заботой большой семьи. Было даже странным то, что это его не испортило. Определённо, в нём была доля горделивости и малая толика заносчивости, – но он был мальчиком, и ему позволялось куда большее. Чем больше Кира слушала мальчишку, тем больше таяло её недоверие к нему: он казался ей очень искренним, честным, и добрым.
Детям проще взрослых удаётся идти на сближение, и потому уже скоро двое заговорили куда более живо и свободно чем прежде. Даже разница в несколько лет, весьма явная в детском возрасте, не оказалась помехой их общению. Брат с сестрой Хана это подметили.
Иногда в их разговоры вмешивался Фанро, редко – сестра двоих, из ответов которой Киракия всё же узнала её имя: Хима. Брат виду не подавал, но по тону сестры было слышно, что им нравится то, что их "младший" обрёл подругу, в общении с которой почти забывал об их присутствии.