Восхождение
Шрифт:
– Почему ты согласилась лететь? – продолжал любопытствовать Эрик. – Женщины в твоем положении обычно становятся осторожны, даже пассивны, в космос уж точно не летают.
Она хмыкнула.
– Стало интересно, я по природе любознательна. И потом, не каждый день, знаешь ли, в дверь стучатся инопланетяне в образе моего покойного отца. Вот и решила: когда еще доведется в космос на халяву слетать.
– А муж не был против?
– Что ты, он никогда не возражает, если мне надо в космос лететь. – Софья серьезно взглянула на него, добавила: – Еще и бутеров с собой завернул.
Эрик не смог
– А серьезно?
– Господи, Эрик, если хочешь узнать о моем семейном положении, спроси прямо.
Эрик смутился, нервно сглотнул, но ответить не успел, Софья продолжила:
– Ладно, не напрягайся, все понимаю – потянуло на старую добрую мелодраму. Вот тебе моя история. Я не замужем, но и не брошенка, застряла где-то между этими двумя состояниями, причем по своей собственной вине… или, сказать точнее, не вине, а воле. У меня есть парень, Глеб, он очень хороший, люблю его и он меня… как мне кажется. Мы вместе уже почти два года, и вот он совсем недавно сделал мне предложение. А я отказалась.
Софья повернулась на бок, подперла голову ладонью. Прядь каштановых локонов скрыла на мгновение ее глаза, но была сразу же заведена за ухо. Девушка задумалась, ее взгляд потерял фокус и устремился в прошлое, вороша воспоминания.
– Почему? – не унимался Эрик. – Поймала его на измене?
– Нет, не ловила.
– Или он тебя?
– Не в моих правилах.
– Что же тогда?
Она помолчала, потом сказала:
– Он не искренен. Не уверена, что он хочет быть именно со мной.
– А с кем же еще, если вы – пара, и на изменах ты его не ловила?!
– С ребенком. Или, если уж быть совсем откровенной, – со своими установками, вбитыми с самого детства родителями и обществом. Ведь честный мужчина обязан жениться на женщине, которая от него беременна, не так ли? Ни много ни мало обязан! Звучит как четко прописанная в УК статья. Два года встреч не были достаточной причиной для брачного союза. Мы даже как-то заговорили о браке, но он мягко и дипломатично выскользнул из темы, и больше мы к этому не возвращались. Но вот случается моя неожиданная беременность – и нате, пожалуйста, не прошло и десяти дней после двух полосок, а он тут как тут, с кольцом в красивом бархатном футляре, с чудесным пышным букетом и с не менее пышными словами любви. Даже обещал подарить мне звезду, пока я кастрюлю отмывала…
Софья хихикнула, однако Эрик не понял, над чем именно.
– Наверное, я сделала ошибку, – продолжала она, – ни разу за два года не сказала ему, что не боюсь стать матерью-одиночкой. Если б сказала, то, может, ему не пришлось бы притворяться.
– Хм… – Эрик нахмурился.
– Что, дура я?
– Вовсе нет, скорее наоборот. Но меня смущает кое-что… может, я сильно обобщаю, но женщины обычно поливают ушатами дерьма тех мужчин, которые, узнав о беременности, отказываются жениться или, и того хуже, сразу же бросают свою подругу. У тебя же ситуация противоположная, но мужчина опять выходит виноватым.
– Ты прав, в этой ситуации я выгляжу и поступаю как истеричка и самодур. И сделай Глеб так, как ты описал, то, возможно, также как и
Софья умолкла, размышляя над собственными словами. Эрик тоже молчал, чувствовал, что она права. Стремление связать свою жизнь с другим человеком не должно основываться ни на чем ином, кроме как на искренней и истинной любви. Всякая другая основа рано или поздно приведет к катастрофе в чувствах и к постепенному, а иногда стремительному разрушению всей конструкции, именуемой супружеством.
– Так вы расстались?
– Нет… пока нет, – она вздохнула. – Я взяла тайм-аут утрясти мысли и чувства, поразмышлять. Да и путевка в космос удачно подвернулась: подходящий момент сменить обстановку, все обдумать. Вернемся на Землю, посмотрю на ситуацию свежим взглядом, тогда и решу что-то.
Повисла тишина, каждый думал о своем. Несколько минут спустя Софья шутливо толкнула его в плечо, спросила:
– Давай уже, твоя очередь, о чем поведаешь? Ты хоть и не беременный, но мне тоже любопытно стало, из какой жизни тебя вырвали, чтобы увезти за сотни миллионов километров?
– Знаешь, там на Земле нет ничего такого, ради чего стоило бы торопиться назад. Унылая работа, развалившаяся семья, несколько родственников. Рад, что выбор пал на меня, хоть какое-то разнообразие.
– А кто семью развалил?
– Сама развалилась… мы оба поняли, что нам не по пути, все общее изжило себя, перестало быть общим. Она теперь другая, я тоже, наверное, изменился. В конце концов она не стерпела и ушла, а я не держал.
– Жалеешь?
Эрик пожал плечами, посмотрел в потолок. Он и сам себе не мог ответить на этот вопрос. Если вернуться в то утро, когда все случилось, поступил бы он по-другому? Остановил бы ее? А тот разговор в кафе… был же шанс все исправить, но он опять позволил ему просочиться сквозь пальцы. Ничто внутри не откликалось признаками сожалениями, но на душе тем не менее было погано, а сейчас, когда все вспомнилось, стало еще хуже. Может, сожаление все же имелось, но, вытесненное досадой и разочарованием, пряталось где-то глубоко в недрах подсознания? Так глубоко, что и не разглядеть?
– Это она – Ида? – не дождавшись ответа, спросила Софья.
Эрик покачал головой, мечтательно улыбнулся.
– Ида – это моя мечта, моя детская сказка, она еще со мной. А покинула меня Сандра, моя унылая и серая реальность.
Софья хотела спросить что-то еще, но не успела: в дальней стене прорезался проем, на пороге комнаты появилась Мечта.
– О! – обрадованно воскликнул Эрик. – Помяни черта…
Лучезарно улыбаясь, в комнату бодрой походкой вошла Ида. Гардероб ее не поменялся: все то же светлое летнее платьице, на ногах сандалии, золотые волосы забраны желтым ободком.