Восхождение
Шрифт:
— А это уже во многом зависит от вас, Николай Александрович, — улыбнулся я. — И от нашего уважаемого Бориса Ильича. Как продвигается разработка промышленной технологии?
Вороножский, до этого рассеянно изучавший потолок зала, словно искал там астрологические знаки, встрепенулся:
— Николаус показывает отличные результаты! Модификаторы уже синтезированы в лабораторных условиях, осталось масштабировать процесс до промышленных объемов. Но, — он поднял палец вверх, — для этого необходимы реакторы с особой конфигурацией мешалок! Обычные
Я внимательно посмотрел на химика, пытаясь отделить рациональное зерно от его астрологической мистики:
— Вы имеете в виду реакторы с турбулентным перемешиванием для равномерного распределения полимерных добавок?
— Именно! — обрадовался Вороножский. — Вы понимаете меня с полуслова, товарищ Краснов! Нам нужны именно турбулентные потоки, соответствующие вихрям галактик!
— Будут вам реакторы с турбулентным перемешиванием, Борис Ильич, — заверил я. — Уже ведутся переговоры с заводом «Красный пролетарий» о срочном изготовлении нестандартного оборудования.
Глава 20
Запуск нефтехима
Вскоре, уже после ремонта и запуска нового оборудования, я вновь стоял на территории бывшего нефтеперегонного завода, теперь официально переименованного в Московский нефтехимический комбинат. Перемены поражали воображение. Словно феникс из пепла, предприятие возрождалось в обновленном виде.
Вместо покосившихся складов возвышались новые корпуса из кирпича и бетона. Хаотичное переплетение труб уступило место аккуратным эстакадам с маркированными трубопроводами. Территория очистилась от многолетних наслоений нефтяных разливов, всюду видны признаки порядка и организации.
Но главной достопримечательностью стал новый цех. Сердце битумного производства.
Просторный корпус с высокими потолками и огромными окнами, пропускающими солнечный свет. Внутри располагались реакторы для окисления гудрона, установки для введения полимерных модификаторов, сложная система контроля параметров процесса.
Белозубов, заметно похудевший и осунувшийся за эти время напряженной работы, но с горящими от гордости глазами, лично проводил экскурсию:
— А вот и главная гордость, товарищ Краснов! Реакторы с турбулентным перемешиванием, как заказывал товарищ Вороножский. Уникальная конструкция, нигде таких больше нет.
Огромные стальные емкости с хитроумной системой перемешивающих устройств действительно впечатляли. Рядом с ними хлопотали инженеры и техники, проверяя оборудование перед запуском.
На противоположной стороне цеха располагалась лаборатория. Стеклянный куб, где молодые специалисты в белых халатах колдовали над пробирками и колбами.
Среди них выделялась фигура Вороножского в неизменном черном халате. Он размахивал руками, что-то горячо объясняя сотрудникам, периодически поглядывая в маленький астролябический инструмент.
— Как идет комплектация кадрами, Антон Макарович? — поинтересовался
— Сложно, но справляемся, — ответил директор. — Костяк составляют наши старые специалисты, но много и новых, из института. Молодежь активная, с искрой, но опыта маловато. Приходится организовывать обучение прямо в процессе работы. Кстати, — он оживился, — Прокофий Кузьмич, тот самый мастер, которого вы заметили, стал настоящей находкой! Возглавил группу наставников, передает опыт молодым.
— Отлично, — я удовлетворенно кивнул. — Когда планируете первый экспериментальный пуск?
— Сегодня в шестнадцать часов, — Белозубов взглянул на часы. — Все готово, ждем только вашего распоряжения как директора-распорядителя «Союзнефти».
В этот момент к нам подлетел Вороножский, размахивая какими-то листками:
— Готово! Николаус подтверждает, астрохимический прогноз благоприятный! — Он сунул мне под нос графики с непонятными значками. — Видите? Соединение Юпитера с Сатурном! Идеальное время для активации полимерных цепей!
— Борис Ильич имеет в виду, что последние лабораторные испытания показали оптимальные результаты, — пояснил я для улыбающегося Белозубова, уже привыкшего к особому стилю гениального химика. — Все готово к промышленному запуску.
К шестнадцати часам возле пульта управления новой установкой собрались все ключевые участники проекта: руководство комбината, ведущие инженеры, представители «Союзнефти» и даже делегация от Наркомата путей сообщения во главе с Пестовским. Атмосфера напоминала запуск космического корабля, хотя речь шла «всего лишь» о производстве дорожного битума.
Центральное место у главного пульта занимал Прокофий Кузьмич. Тот самый пожилой рабочий, которого я заметил при первом посещении завода.
Теперь он выглядел иначе. Вместо поношенной спецовки чистая рабочая куртка с нашивкой «Старший мастер», вместо потухшего взгляда живой интерес в глазах.
— Начинаем процедуру запуска, — объявил Белозубов. — Прокофий Кузьмич, вам честь провести первый пуск новой установки.
Старый мастер кивнул и положил руки на рычаги управления. Его пальцы, покрытые мозолями от многолетней работы, двигались с удивительной точностью и уверенностью, словно музыкант, играющий на хорошо знакомом инструменте.
— Включаю подачу сырья, — негромко произнес он.
Система ожила. Загудели насосы, подающие гудрон в реакторы. Замигали индикаторы на приборных панелях. Через смотровые окна виднелось, как в реакторах начинается перемешивание темной вязкой массы.
— Температура сто восемьдесят градусов, — доложил один из инженеров.
— Начинаю подачу воздуха для окисления, — продолжал Кузьмич, плавно поворачивая следующий рычаг.
Компрессоры загудели сильнее, нагнетая воздух в нижнюю часть реакторов. Через смотровые окна было видно, как в массе гудрона образуются пузырьки, усиливая эффект перемешивания.