Восхождение
Шрифт:
Конечно, настоящей причиной были знания из будущего, но такое объяснение звучало бы слишком фантастично даже для самых прогрессивных ученых.
— А вы сами пробовали этот метод, профессор? — спросил я, перелистывая страницы журнала с иллюстрациями лозоходцев.
— Признаться, пытался в молодости, — Лаврентьев смущенно кашлянул. — Но особого таланта не проявил. Здесь нужна особая чувствительность, почти экстрасенсорная. У одних получается, у других нет. Некоторые утверждают, что дело в особых магнитных или электрических свойствах
— Интересно… — протянул я задумчиво. — А можно ли научиться этому методу?
— Можно попробовать. Основные принципы просты, — профессор взял карандаш и быстро нарисовал схему. — Берете раздвоенную ветку, толщиной примерно с мизинец. Держите ее двумя руками за концы, ладонями вверх. Кончик ветки направлен вперед… Но, Леонид Иванович, вы же не собираетесь серьезно применять этот метод в экспедиции? Современная геология не использует такие сомнительные способы.
— А почему бы и нет? — улыбнулся я. — Иногда старые методы в сочетании с новейшими дают неожиданные результаты. Я не предлагаю заменить научный подход лозоходством, но как дополнительный инструмент, почему бы не попробовать?
Архангельский, молча слушавший наш разговор, неуверенно кашлянул:
— Леонид Иванович, это, конечно, ваше право как руководителя экспедиции, но боюсь, молодые специалисты могут отнестись скептически к таким методам.
— Пусть относятся как хотят, Андрей Дмитриевич, — я постучал пальцем по карте. — Главное — результат. А когда первая нефть Ишимбая забьет фонтаном, скептики быстро поменяют свое мнение.
Через пять дней после московского совещания наш поезд прибыл на станцию Уфа.
Столица Башкирской АССР встретила нас пронизывающим ветром и моросящим дождем. Невзрачное здание вокзала и привокзальная площадь, заполненная телегами и редкими грузовиками, создавали ощущение провинциальной глуши, несмотря на статус республиканского центра.
Экспедиционное оборудование, разобранные буровые вышки, насосы, трубы, лабораторные приборы, заняло несколько товарных вагонов. Выгрузка и перевалка этого хозяйства на местный транспорт требовала времени и организованности.
— Товарищ Петров! — я окликнул начальника транспортного отдела экспедиции, крепкого мужчину в потертой кожанке. — Как идет разгрузка?
— По графику, товарищ Краснов, — Петров энергично взмахнул планшетом. — Буровое оборудование уже перегружено на платформы. Часть отправили по узкоколейке до Стерлитамака, а оттуда гужевым транспортом до Ишимбая. Лаборатория и личные вещи пойдут с нами на грузовиках.
Наша экспедиция насчитывала около тридцати человек. Геологи, инженеры, буровые мастера, лаборанты, обслуживающий персонал.
Элита советской нефтяной геологии, собранная из лучших специалистов Москвы, Баку и Грозного. К ним добавлялись местные проводники и рабочие.
Архангельский подошел ко мне с озабоченным видом:
— Леонид Иванович, возникла небольшая проблема. Представитель
— Это не проблема, а, наоборот, большая удача, — ответил я. — Местный специалист, знающий район, только поможет нам. Включайте его в состав. Кстати, попросите его подобрать проводников из местных жителей, знающих окрестности Ишимбая.
Архангельский кивнул и отправился решать организационные вопросы, а я осмотрел экспедиционный отряд.
Большинство членов экспедиции впервые оказались в Башкирии и с любопытством разглядывали местных жителей, отличающихся от русских характерными чертами лица и одеждой. Несмотря на советскую власть и официальное равенство народов, в глубинке еще сохранялись традиционные уклады.
К вечеру следующего дня мы достигли небольшого поселка Ишимбай. Пологие холмы, поросшие лесом, окружали долину реки Белой. Место выглядело живописным, но ничем не примечательным. Глядя на эти безмятежные пейзажи, трудно было поверить, что под землей скрывались огромные запасы «черного золота».
Мы разбили лагерь на окраине поселка. Палатки, полевая кухня, лаборатория в большой брезентовой палатке, складские помещения. Все организовано быстро и эффективно.
Начальником лагеря назначили опытного Федотова, участника многих геологических экспедиций, знавшего, как организовать быт в полевых условиях.
Вечером собрался полевой совет экспедиции. В просторной палатке, освещенной керосиновыми лампами, расположились ключевые специалисты: Архангельский, главный инженер Конев, начальник буровой бригады Дементьев, геофизик Сизов, представитель местных властей Сафин.
— Товарищи, — начал я совещание, — завтра начинаем предварительную разведку. Согласно плану, проводим геологическую съемку местности, ищем естественные выходы нефти, берем пробы грунта и породы. Андрей Дмитриевич, вам слово по методике.
Архангельский развернул карту района:
— Разбиваемся на три группы. Первая идет вдоль реки на север, вторая исследует восточные холмы, третья движется на юг. Основное внимание уделять структурным особенностям рельефа, обнажениям пород, источникам и ручьям. Вечером собираемся, обмениваемся данными, на следующий день продолжаем в скорректированных направлениях.
— А где планируется первое бурение? — спросил Сафин, с характерным местным акцентом. — Башнефтеком уже проводились здесь разведочные работы в двадцать восьмом году. Результаты не обнадеживали.
— Это потому, что бурили не в тех местах, — я подошел к карте. — Геологическая структура здесь сложнее, чем кажется на первый взгляд. Завтра я продемонстрирую вам метод, который может помочь определить перспективные точки более точно.
— Какой метод, Леонид Иванович? — поинтересовался Конев, опытный инженер старой школы.