Восхождение
Шрифт:
— Процесс окисления начался, — доложил инженер. — Параметры в норме.
Следующий этап самый ответственный. Введение полимерных модификаторов, разработанных Вороножским.
Разумеетчя, с моей аккуратной подсказки. Эксцентричный химик лично контролировал этот процесс, периодически сверяясь со своим астролябическим инструментом и что-то бормоча.
— Подача модификатора, — скомандовал Кузьмич.
Насосы подали в реакторы светло-желтую жидкость, концентрированный раствор полимера, придающий битуму уникальные свойства. Вороножский впился взглядом в смотровое
— Великолепно! — воскликнул он через несколько минут. — Реакция идет точно по расчетному сценарию! Николаус торжествует!
Процесс занял около двух часов. Все это время операторы внимательно следили за показаниями приборов, инженеры контролировали каждый параметр, а Прокофий Кузьмич с помощью небольших корректировок поддерживал оптимальный режим.
Наконец, наступил момент истины. Получение первой промышленной партии модифицированного битума.
— Открываю выпускной клапан, — объявил Кузьмич, поворачивая последний рычаг.
Из отводной трубы в специальную емкость для образцов полилась густая черная жидкость с характерным глянцевым блеском. Вороножский мгновенно оказался рядом с емкостью, вооружившись пробоотборником.
— Нужно немедленно проверить свойства! — возбужденно заявил он. — Температура размягчения, пенетрация, растяжимость, все параметры должны соответствовать космической гармонии!
Лаборанты тут же взяли несколько проб для анализа, а Величковский, наблюдавший за процессом с академическим спокойствием, достал из кармана пиджака маленькую серебряную ложечку на длинной ручке и осторожно зачерпнул немного горячей массы.
— Консистенция идеальная, — произнес он, растягивая каплю битума между пальцами. — Тягучий, эластичный. Думаю, все основные параметры будут в норме.
Через полчаса лаборанты вернулись с результатами экспресс-анализа. Их лица сияли:
— Все показатели превосходят нормативные требования! Температура размягчения на пятнадцать градусов выше обычного битума, растяжимость увеличена вдвое, водостойкость практически абсолютная!
По цеху пронеслись аплодисменты. Рабочие и инженеры поздравляли друг друга с успехом. Белозубов с трудом сдерживал эмоции:
— Товарищ Краснов, мы сделали это! Первая промышленная партия модифицированного битума получена!
Пестовский, внимательно следивший за всем процессом, подошел к емкости с продуктом и осторожно коснулся поверхности битума:
— Впечатляюще, — признал он. — Если эксплуатационные характеристики соответствуют лабораторным, это настоящая революция в дорожном строительстве. Наркомат путей сообщения готов заключить с вами договор на поставку опытной партии для строительства экспериментального участка дороги.
— Мы готовы начать поставки через две недели, — ответил я. — К этому времени отладим все параметры производства и нарастим мощности.
Когда основные торжества закончились, я отвел Белозубова в сторону:
— Антон Макарович, это только начало. Готовьтесь к следующему этапу. К запуску линии синтетических материалов. Уже через месяц на комбинат прибудет
Директор изумленно посмотрел на меня:
— Леонид Иванович, мы же только запустили битумное производство… А вы уже о следующем этапе?
— Время не ждет, товарищ Белозубов, — серьезно ответил я. — Страна нуждается в новых материалах. Синтетический каучук, пластмассы, изоляционные материалы, все это критически важно для промышленности и обороны. Ваш комбинат станет пионером в этой области.
Следующие недели превратились в бесконечную череду совещаний, инспекций, согласований и презентаций. «Союзнефть» разрасталась с невероятной скоростью, вбирая в себя новые предприятия, исследовательские центры, месторождения. Нефтехимический комбинат стал всесоюзным экспериментальным полигоном, где отрабатывались технологии будущего.
В моем временном кабинете в здании наркомата на столе громоздились десятки папок с документами, требующими немедленного внимания. Крупномасштабные карты на стенах отмечали месторождения, заводы, трубопроводы, нервную систему нефтяной империи.
Приемная постоянно полнилась посетителями. Директора предприятий, ученые, инженеры, геологи. Каждый со своими проблемами и предложениями. Я едва находил время для сна, работая по восемнадцать-двадцать часов в сутки.
В один из таких дней, когда московский вечер уже окутал улицы синими сумерками, телефон на моем столе разразился настойчивой трелью.
— Краснов слушает, — я прижал трубку к уху, одновременно просматривая отчет по добыче с Ромашкинского месторождения.
— Леонид Иванович? Звонарев беспокоит, из Нижнего, — раздался в трубке знакомый голос с характерной энергичной интонацией.
— Мирослав Аркадьевич! Рад слышать, — я отложил отчет. — Как продвигается производство?
— Отлично продвигается! — в голосе Звонарева звучал неподдельный энтузиазм. Мы говорили по отдельной линии, без риска прослушки. — Первая серийная партия Т-30 сошла с конвейера! Двадцать машин, полностью укомплектованных, с улучшенной трансмиссией и усиленной броней. Военная приемка в восторге!
— Замечательно, — я почувствовал прилив гордости. — А что с сопутствующими проектами? Самоходки, бронетранспортеры?
— Самоходная установка проходит испытания, первые результаты обнадеживают. С бронетранспортером сложнее. Возникли проблемы с компоновкой десантного отделения. Но Варвара Никитична обещает решить вопрос к концу месяца.
— Передайте ей, что я полностью доверяю ее инженерному таланту, — сказал я. — Если нужны дополнительные ресурсы, сообщите немедленно.
— Есть еще кое-что, Леонид Иванович, — голос Звонарева стал заговорщическим. — Помните нашу идею о реактивной системе залпового огня? Мы с Лужковым провели первые испытания прототипа. Шестнадцать направляющих, установленных на шасси нашего грузовика «Полет-Д». Результаты потрясающие! Площадь поражения в десять раз больше, чем у традиционной артиллерийской батареи! Но есть определенные сложности. Я вам отправил шифрограмму.