Воскресший гарнизон
Шрифт:
— Точно так же, как нашел ему место под Смоленском, для ставки «Беренхалле», и на франко-бельгийской границе, у городка Прюэ-де-Пеш, для ставки «Вольфсшлюхт» [34] . Ну и, конечно же, место для главной фронтовой ставки фюрера — «Вервольф», что в Украине, под Винницей.
— Неужели и для «Вервольфа» — тоже? — Фон Риттеру посчастливилось побывать в этой ставке, его откомандировывали туда для приобретения инженерного опыта по строительству и обустройству подземных сооружений.
34
Имеется
С инженерной точки зрения никакого особого интереса это подземное бомбоубежище не представляло. Тем не менее барон гордился, что побывал в подземном кабинете фюрера и даже умудрился посидеть в кресле фюрера, за его рабочим столом.
— Мне понятны ваши чувства, — неожиданно ошарашил барона Крайз. — Побывать в ставке фюрера и даже посидеть за его письменным столом — такое дано не каждому полковнику СС.
— Но я не говорил вам об этом, — мгновенно набычился фон Риттер. — Я вообще ни с кем не вел беседы на эту тему, поскольку от меня потребовали совершенной секретности.
— Не волнуйтесь, вы здесь ни при чем, — едва заметно ухмыльнулся подобно Квазимодо начальник «Лаборатории призраков». — Вы пытались мужественно сохранить этот визит в тайне, но...
— Яснее, черт возьми, яснее, — отчаянно повертел головой комендант. — Хватит с меня ваших недомолвок!
— Когда меня провезли по Украине, — не стал ни в чем убеждать его Крайз, — я обнаружил три таких места. Но «Вервольф» показался наиболее... «сатанинским», что ли. Во всяком случае, там фюрер мог вступать в связь с Высшими Силами, не выходя из своего бункера, из своего подземного кабинета. Вторую ставку, названную «Тоннель» («Рере»), фюрер приказал расположить в горах западноукраинской Галиции? в Карпатах.
— Оказывается, есть и такая ставка? В украинских Карпатах? — вяло как-то удивился Овербек, теряя, после всего услышанного, способность вообще чему-либо удивляться.
— Кое-кто из сотрудников «Аненербе» пытался оспаривать мои предложения, ведь в то время я всего лишь только-только пришел в себя после ожогов и работал сотрудником секретной медико-психологической лаборатории того же университета, студентом которого когда-то являлся. Однако фюрер доверился именно мне.
Фон Риттер застыл, неотрывно глядя на Крайза. Просматривались в этом взгляде и в этом молчании и его первозданный, суеверный страх, и столь же первозданно суеверное преклонение перед Фризским Чудовищем.
Впрочем, долго биться над разгадкой того, почему фюрер остановился именно на кандидатуре Фризского Чудовища, коменданту не пришлось. Для барона не было секретом, что Крайз слыл представителем какого-то древнего рода фризских колдунов-заклинателей. Причем настолько древнего, что два предка Фридриха по отцовской линии удостоены были чести взойти в Нидерландах на костры инквизиции, а один, как утверждают, наиболее сильный, почти непревзойденный колдун из семейства Крайзов, до костра не дожил, поскольку был растерзан разъяренной толпой неблагодарных горожан, многие из которых сами ранее пользовались его предсказаниями и советами.
Но
Теперь уже никто не мог сказать, сколько в этих преданиях фризской старины правды, а сколько вымысла. Относительно же того, что произошло с самим Фридрихом, существовали две относительно правдивые версии, о которых сам он распространяться не желал.
По слухам, дошедшим до берлинской полиции, Фридрих не хотел предаваться чернокнижию, а поступил в университет и, получив диплом хирурга, занялся было медицинской практикой. Однако нашлись люди, которые такой отход от родовой традиции не одобряли. Решительно не одобряли. Вот тогда и состоялся на одном из островков Восточно-Фризского архипелага тайный совет колдунов, ведьм и прочей нечисти, который приговорил Крайза к ритуальному сожжению на кресте как сатаниста-отступника.
Несколько дней спустя агенты этого Ордена сатанистов выследили скрывавшегося Фридриха в одном из фризских поселков, похитили его и тайно увезли на малозаселенный островок, который издревле почитался их предками-коллегами как место шабашей. Там новоявленные инквизиторы привязали Крайза к кресту и уложили — лицом вниз — на костер.
От гибели его совершенно случайно спасли моряки пограничного катера, которые высадились неподалеку.
Почему они оказались там — неясно. То ли пограничники поначалу приняли странную группу людей на пустынном вечернем берегу за контрабандистов, то ли заподозрили что-то неладное, поскольку знали о мрачной славе этого клочка суши. Можно было предположить и так, что, дескать, катер пограничников направили к островку некие высшие силы, однако снисходить до этого фон Риттеру не хотелось.
...В реальности же Крайза спасло то, что, услышав его крики, пограничники выстрелами распугали разводивших костер колдунов, а сам казненный свалился вместе с крестом с вершины бурно разгоревшегося костра. Поэтому пострадали в основном нижняя часть его лица и часть груди.
— Так это вас следует считать истинным творцом, или, по крайней мере, крестным отцом «Вервольфа» и нескольких других ставок фюрера?! Да или нет? Вы это пытаетесь утверждать, унтерштурмфюрер?
— Я всегда утверждаю только то, что хочу утверждать, — пробубнил Крайз.
— Но почему именно вы? — вдруг притишил голос барон.
— До меня подобные места пыталась определить небольшая группа докторов наук, прорицателей из «Аненербе». Однако у них что-то не получалось, — спокойно, безинтонационно как-то объяснил Фризское Чудовище, — и тогда нашелся человек, который посоветовал фюреру обратиться ко мне. Кроме всего прочего, я должен был оценить на пригодность и те места, которые были избраны до меня.
— А вам не грустно от того, что Германия так никогда и не узнает о вашей роли и в этом выборе, и в сотворении самого «Вервольфа»? Что об этом не узнает мир.
— Весь порожденный человечеством мир — процедил Фризское Чудовище, — это всего лишь мир непогребенного природой скотомогильника.
— Смелое предположение, унтерштурмфюрер. Вот только ничего в этом «скотомогильнике» не объясняющее.
— Истинными творцами «Вервольфа» являются те, кто является истинными владетелями нашей планеты, — словно бы решил оправдаться Крайз.