Воскресший гарнизон
Шрифт:
Пещера и в самом деле представала перед ними прекраснейшим из творений природы, какие только можно было себе представить. И если всерьез вести речь о храме, то можно считать, что основную часть его Господь уже сотворил.
В свое время фон Риттеру не раз приходилось читать о катакомбных храмах первохристиан. Так вот, этот пещерный храм наверняка будет признан величественнейшим из них.
— И если вместо ликов святых ваши скульпторы сотворят в его иконостасе лики вождей рейха, — все еще не унимался Скорцени, —
— Значительно раньше, — некстати подтвердил Лжегитлер, поддавшись магнетизму речи Скорцени.
— А главное, позаботьтесь о лике верховного жреца этого храма.
При этих словах фон Риттер поднял голову и уставился на исполосованную шрамами щеку Скорцени. И, словно бы сам Господь, направляя его взор, прошептал: «Это он и есть — лик, достойный лика верховного жреца и храма и всего «Регенвурмлагеря»!
— Непременно, господин оберштурмбанфюрер.
— И «Распятие», барон фон Риттер, «Распятие»!
— Простите? — поморщился комендант, увлекшись осмотром прямо над фюрером нависавшей сталактитовой люстры.
— Здесь обязательно должно появиться огромное, потрясающее воображение «Распятие»!
— Христа? — непроизвольно вырвалось у фон Риттера.
— Я понимаю, что вам бы захотелось увидеть здесь «распятие Скорцени». Причем не в каком-то там каменном воплощении, а в живую. Но, дьявол меня расстреляй!.. Потерпите! — Фон Риттер удивленно взглянул на своего адъютанта, но тот лишь непонимающе пожал плечами.
— Странно, что вы заговорили об этом, господин Скорцени, — не стал объяснять своей оплошности фон Риттер.
– И что заговорили именно вы.
— Поскольку мой лик в терновом венке вас вполне устраивает.
— У вас вполне достойный лик для того, чтобы воплощать в его чертах лик верховного жреца храма, — вспомнил фон Риттер, что он все же старше, значительно старше оберштурмбанфюрера Скорцени по чину — И вряд ли найдется мастер резца или церковник, который бы со мной не согласился. Но все же странно было услышать это предложение именно сейчас.
— Что... в этом странного?
– — поиграл желваками обер-диверсант.
— Вот именно... — поддержал его лжефюрер.
— Дело в том, что совсем недавно нам доставили прекрасного украинского мастера, специализирующегося по «распятиям», — сипло пробасил фон Риттер, поражаясь той власти, которую Скорцени обретает теперь уже даже над фюрером. — Правда, он больше мастер по дереву, а не по камню. Тем не менее к работе он уже приступил.
— Мастера по «распятиям», говорите? — хищновато улыбнулся Скорцени.
— Великого, потомственного мастера, который уже оставил после себя «распятия» где-то над Днестром. Во всяком случае, именно так его мне представили.
Скорцени покачался на носках сапог, хищновато ухмыльнулся и, склонившись над приземистым фон Риттером,
— Можете в этом не сомневаться, бригаденфюрер, — великого. Мало того, я продам вам одну вещую тайну: из далекой украинской Подолии штурмбанфюрер фон Штубер доставил его в «СС-Франконию» по моему личному распоряжению. И фамилия этого мастера — Гордаш. Орест Гордаш. Он же — Отшельник.
— Верно, это мастер Гордаш, которого мы зовем «Отшельником». — Обескураженно признал комендант. — Значит, это вы позаботились, Скорцени? Об этом — тоже вы? Виноват. Я должен был бы догадаться об истоках этого «явления мастера народу», — слегка смутился комендант. — Просто обязан был догадаться.
— Надеюсь, вы позаботились о том, чтобы мастера обеспечили всем необходимым?
— Он уже даже приступил к работе. Одним из созданных распятий мы с вами можем теперь полюбоваться.
— Вскоре сюда доставят еще одного такого же мастера. Их станут свозить сюда со всей Европы, — вошел в свой непостижимый раж «первый диверсант рейха». — Высокое собрание лучших мастеров «распятий» Европы — вот во что превратится «Регенвурмлагерь», который пока что многими воспринимается лишь как некая сеть бомбоубежищ.
«...И тогда «распятых Иисусов», — мысленно подхватил его мысль фон Риттер, — с исполосованными, терново «венчанными» ликами Скорцени в подземных залах и храмах «СС-Франконии» станет столько же, сколько идолов на острове Пасхи».
— Тем более что распинать нам есть кого, — мрачновато процедил лжефюрер Зомбарт уже тогда, когда казалось, что дождаться от него хоть какого-то завершения этого разговора не удастся. — За неимением великих праведников придется возводить на вашу подземную Голгофу великих грешников. Как и положено, делать это в настоящем, библейском аду.
9
Допрос русскому диверсанту Штубер и Зебольд устроили в одном из отсеков дота «Шарнхорст». Корнеев, как назвал себя этот лейтенант, уже знал, что десант и партизанский отряд погибли, а цель рейда его группы была очевидной. Несмотря на то, что рана оказалась нетяжелой, он успел потерять немало крови, к тому же в рану проникла болотная вода. Осмотрев ее, фельдшер лишь понимающе покачал головой, давая понять, что без операции шансов выжить у этого парня нет.
— Собственно, нам уже друг от друга скрывать нечего, поэтому хочу прямо спросить: кто вам подсунул этого поляка Кароля Чеславского в роли проводника? — по-русски спросил диверсанта Штубер. Лейтенанту было явно за тридцать и, судя по чину, он происходил не из кадровых военных, иначе был бы сейчас как минимум капитаном.
— Поляки, из отряда, — сохраняя полное безразличие, ответил Корнеев.
— Но вы хоть понимаете, что вашему рейду помешало только одно — предательство кого-то из польских партизан?