Восьмое Небо
Шрифт:
– Им занимались лучшие ученые и ведьмы всей Унии. Целые острова математических выкладок, противоречащие сами себе теории, от которых «Малефакс» точно сошел бы с ума, какие-то безумные допущения… «Аргестом» занимались втайне, потому что даже то малое, что могло из него вырасти, сулило необычайно много, а Уния всегда была немного ревнивой стервой…
– Для чего он нужен? – хмуро поинтересовался Дядюшка Крунч, - И причем здесь Восточный Хуракан?
Габерон хмыкнул.
– До второго вопроса нам еще предстоит дойти. Что же на счет первого… Ты знаешь, кто такие ведьмы, Дядюшка
Абордажный голем заворчал.
– У тебя осталось меньше десяти минут на этом корабле. Тебе лучше перейти от нелепых вопросов к ответам!
– На твоем месте я бы нашел для нелепых вопросов мешок побольше, - пробормотал Габерон, - Потому что их количество будет лишь множится. Итак, в чем главное искусство ведьм? В том, что лишь они способны отсеивать растворенные в окружающем мире крохи магической энергии и концентрировать ее, используя для собственных нужд. Корди любит сравнивать их с линзами и она права. Ведьмы не создают энергию из ниоткуда, лишь фокусируют ее.
– Уж это-то я и без тебя знаю, остолоп!
– Тогда должен знать и то, что у каждой ведьмы есть предел. Отмеренный ей Розой уровень, за которым она бессильна.
– Запас прочности… - пробормотал Дядюшка Крунч.
– Что?
– Неважно. Продолжай.
– Сама Корди может концентрировать огромную мощь, пусть даже и слепо, но у нее есть свой предел. Превратить целый остров в сырную голову нашей корюшке не под силу. Именно это долгое время ограничивало магические возможности Унии. Человек всегда остается человеком, есть граница, поднимаясь выше которой он уже не может дышать. Так и родился «Аргест». Из комплекса неполноценности одних, светлых идеалов других и самоуверенности третьих. Подобные химеры чаще всего не жизнеспособны, но «Аргест», в отличие от харибд, оказался живучим.
– Это… механизм?
– И да и нет, - Габерон неопределенно пошевелил пальцами, - Остается ли яблочный пирог яблочным пирогом, если добавить в начинку рыбу? Полагаю, это известно только Шму… «Аргест» - плод труда самых разных специалистов. Среди них были инженеры, математики, ведьмы, конструкторы, теоретики всех возможных сортов… «Аргест» - это машина. Вероятно, самая сложная машина из всех, созданных когда бы то ни было в небесном океане. Я не знаю, как она выглядит, не знаю даже, на что похожа и какого размера. Быть может, она огромна, как корабль, а может, ее можно унести в кармане… Магия – хитрая штука, старик. Знаю лишь, что «Аргест» был закончен. Примерно… Примерно семь с небольшим лет назад. И это не совпадение.
– Для чего он был создан?
– Я думал, ты уже догадался, - Габерон разочарованно поморщился, - Выкачивать магическую энергию. Это… Даже не знаю, как объяснить. Это – огромная фабрика по выкачиванию магического излучения из небесного океана. Если верить расчетам, он мог запасать колоссальное количество энергии, вычленяя ее из всего вокруг. Некоторые даже полагали, что «колоссальное» - не совсем верное слово, поскольку реальные возможности «Аргеста» лежат за пределами всех возможных теоретических выкладок. Достаточно внушительно звучит, а?
Дядюшка Крунч молча кивнул. Достаточно.
– С другой стороны, - Габерон с удовольствием
– Адмиралов?
– Дядюшка Крунч ощутил, как слова дребезжат в механическом горле, - Стоило догадаться, что Уния не собиралась использовать эту штуку для превращения островов в сыр…
Габерон потер ладонью подбородок.
– Ты совершенно лишен воображения, старик. Имея на руках такую прорву магической энергии, позволительно задуматься о чем-то большем. Это ведь не просто могущество. Это власть над воздушным океаном, причем такая, которая не снилась даже Розе Ветров.
Дядюшка Крунч замер, пытаясь привести в порядок рассыпавшиеся, точно старые заклепки, мысли. Это было непросто, пришлось сфокусировать взгляд на чем-то отстраненном, далеком. Он увидел стоящую на палубе баркентины шлюпку и несколько маленьких фигурок вокруг нее. Мачта уже была установлена и сборы, судя по всему, подходили к концу. Немного поодаль он заметил две фигурки наособицу, одну долговязую, в длинном плаще, другую совсем крохотную, в огромной шляпе. Кажется, они держались за руки, но поручиться Дядюшка Крунч не мог – старые линзы были бессильны разобрать детали.
– Не кощунствуй! – прогудел он раздраженно, - Ни один небоход не станет…
– Ты знаешь, что такое молекулярная трансформация? Один из видов ведьминского искусства, власть над материей. Обладая силой «Аргеста», можно творить чудеса. Можно выращивать острова в пустоте, можно стирать в порошок уже имеющиеся. Можно перенаправлять ветра и диктовать волю воздушным течениям. Можно жонглировать голубыми китами как котятами и заставлять северное сияние освещать города вместо фонарных столбов!
Дядюшке Крунчу сделалось не по себе. На миг ему показалось, что он заглядывает в пасть исполинской харибде, совсем как тогда, когда они с Корди мчались сквозь облака. Только эта воображаемая харибда была куда страшнее той, в ее пасти ему мерещились вперемешку острова, люди, ветра, киты, звезды…
Дядюшка Крунч пошатнулся. То ли вновь засбоил старый гироскоп, то ли мысли внезапно обрели над ним силу. Правое колено, словно только того и дожидалось, заскрежетало самым отвратительным образом.
– «Аргест» - это оружие?
Габерон пожал плечами.
– «Аргест» - это теория, дядюшка. Странная и зыбкая теория, прикладной аспект которой даже не поднимался. «Аргест», будь он реален и работоспобен, мог бы стать величайшим благом для островов Унии. Только представь себе, мановением пальца можно было бы отодвигать подальше холодные течения и менять высоту плодородных островов. Регулировать осадки и отгонять прочь хищных рыб…
– Испепелять вражеские корабли и превращать в песок острова!
– перебил его резко Дядюшка Крунч, - Мы оба не первый день коптим небо, болтун, и оба знаем, что такое Уния. Если что-то можно использовать в качестве оружия, оно будет использовано – чтобы удовлетворить ее акулий аппетит!