Восьмой круг. Златовласка. Лед (сборник)
Шрифт:
Пока Шрейд обдумывал сказанное, лицо его, подергиваясь, искажалось.
– То есть, – спросил он, – мы это обговорим, и потом вы и этот Ландин оставите меня в покое? Почему я должен вам верить?
– Даю тебе слово.
– Ваше слово, ваше слово! Потом начнете давать клятвы. Даже Миллер не любит теперь говорить, он знает, что могут устроить ему полицейские. Почему я должен вести себя иначе?
– Потому что Ландин будет делать то, что я скажу. А если сомневаешься во мне, спроси у кого-нибудь об агентстве «Конми – Керк». Мы не ведем дел обманами.
– Да?
– Эдди, не притворяйся человеком, который в каждой шутке видит обман. Ты что, в самом деле такой серый?
– Не люблю шутников, – промямлил Шрейд. – Когда ты в полном расстройстве, шутники не забавны. – Он медленно отошел от стены и протянул руку. – Дайте сигарету. Дайте всю пачку, чтобы мне потом не выходить.
Мюррей бросил ему пачку. Шрейд закурил, глубоко затянулся, выпустил облако дыма и, глядя на него, удивленно покачал головой.
– Как я вляпался в это? – заговорил он. – Я мирный человек, а здесь прячусь, будто гангстер в кино. Я композитор – творческая натура, имейте в виду – и вынужден беспокоиться, чтобы однажды вечером какой-то спятивший полицейский не выстрелил мне в спину. – Ткнул сигаретой в сторону Мюррея: – Ну давайте, спрашивайте, как я вляпался в это.
– Ладно. Как?
– Хороший вопрос. Делая одолжения, вот как. Я делаю людям такие одолжения, что удивляюсь, как до сих пор не попал в беду.
– Например, становясь подставным лицом вместо Миллера?
– Ну да. Он знает, кто добродушный простофиля. Вбегает с таким видом, словно упадет замертво на месте. «Эдди, сделай мне одолжение, – говорит. – Мне грозят неприятности, нужно подставное лицо. Ты должен сделать это, Эдди». Вот и сделал! Если бы я знал, чем все кончится…
– Эдди, когда это было?
– Как думаете? В тот день, с этим легавым, с Ландином. Но не все ли равно? Я спросил: «Айра, в чем дело? Что за неприятность может быть такой серьезной?» Но, поверьте, спрашивать не было нужды. Какая неприятность может быть у букмекера, кроме полиции? Поражает меня в Миллере то, что он совсем не похож на букмекера. Образованный, окончил колледж. У него превосходная, респектабельная жена. В бизнесе мог быть кем угодно. А кем стал? Паршивым букмекером с Бродвея. И знаете, почему? – вопросил Шрейд. Ткнул себя пальцем в хилую грудь. – Потому что здесь есть кое-что – жучок, червь, – что-то такое, что постоянно ищет выгодное дельце, всегда хочет легкого заработка. А что толку?
– Что произошло потом?
– Главное – чего не произошло! Он говорит мне: «Это легавые, Эдди. Один в штатском сцапал меня возле «Мэдисон-Сквер-Гарден» и забрал все, что у меня было – взятку в тысячу долларов из денег клиентов. Но этого мало. Ему нужно подставное лицо, чтобы он мог произвести задержание, а у меня нет времени договариваться еще с кем-то. Придется тебе, Эдди, идти в участок вместо меня».
Как вам это нравится? Я сижу там, пишу песню, голова у меня полна прекрасной музыкой – и тут мне предлагают сделать одолжение, пойдя в участок!
«Айра, – говорю я, – я для тебя сделал бы много одолжений, но это слишком. Я понятия не имею
«С этим справится и младенец, – говорит он. – Слушай, Эдди, ты будешь просто стоять у лестницы, пока он не подойдет, в кармане у тебя будут выигрышные билеты и посвященный скачкам вкладыш, а я встану на углу, чтобы указать ему на тебя. Стоять там – вот и все, что от тебя нужно. Когда он произведет задержание, подними небольшой шум, чтобы все выглядело правдоподобно, отправляйся в суд, уплати штраф, и делу конец. Задержание у тебя это будет первое, поэтому нечего беспокоиться. Я компенсирую тебе штраф и дам пятьдесят долларов за услугу».
Может быть, он думал, что представляет все это простым, но поверьте, мне стало страшно. Я обыкновенный гражданин, всю жизнь старался избегать неприятностей, так чего мне напрашиваться теперь на них?
«Айра, не могу я сделать этого, – говорю ему. – У меня нервы никуда не годятся. От такого дела могу в ящик сыграть».
«У тебя нервы? – говорит он. – Эдди, это будет мое шестое задержание. Это означает…»
– Постой! – перебил его Мюррей. – Миллер в самом деле это сказал?
– Что сказал?
– Что это будет его шестое задержание? Что теперь его могут наказать на всю катушку?
– Ну да. А потом говорит: «Эдди, если это случится, моя жена сойдет с ума. Ты знаешь ее. И вот что еще, Эдди. Если что случится со мной, мне придется закрыть “Сонгстер”. И смотри, в каком положении ты окажешься».
Вот так. Его жена, его бизнес, все вдруг легло на мои плечи. Что я мог поделать? Что мог бы поделать кто угодно? Разве я знал, что потом все взвалят на Джорджа Уайкоффа, и районный прокурор будет искать впервые задержанных, чтобы найти подставных лиц? Я даже не знал, который тогда был час, вот до чего был наивным.
Меня задержали, все прошло, как обещал Миллер, и пока что все было хорошо. Потом прицепились к Уайкоффу, и тут началось. Меня поставили перед Большим жюри, принялись допрашивать, и «нет» ответом не считалось. Выяснилось, что быть подставным лицом не преступление; об этом даже речи не заходило. Но если врешь Большому жюри, тебя обвиняют в лжесвидетельстве и во множестве прочих вещей. Что этот легавый, этот Ландин думает – я должен покрывать его за пятьдесят долларов, которые дал мне Миллер? Можете сказать ему, что я зарабатывал гораздо больше денег нечестными методами, чем получил за одолжение.
Теперь Шрейд затянулся сигаретой с успокоенностью облегчившего душу человека.
– Ну, вот так все и произошло. А теперь, когда я выложил все вам, жду от вас честной игры. Жду, что не будете подпускать ко мне этого Ландина, как обещали. – И предостерегающе поднял палец. – Верю вам на слово.
– Он хоть раз предлагал тебе что-то или угрожал? – спросил Мюррей.
– Ну и что, если нет? У него могут появиться какие-то намерения до суда.
– Хорошо, – сказал Мюррей, – можешь больше из-за него не беспокоиться. Я о нем позабочусь. – Встав, он поднял штору и выключил свет. – Это хотя бы уменьшит твой счет за электричество.