Воспарить к небесам
Шрифт:
— Мне пора закругляться, — предложила я.
— А мне нужно вернуться к работе. Твой старший брат помог тебе разобраться?
Я ухмыльнулась, хотя он и не шутил. Я все еще был встревожена и немного смущена.
Но уже меньше по обоим пунктам.
— Да, милый, — ответила я.
— Тогда я отпущу тебя, МиМи.
— Хорошо, Лори. Поговорим позже.
— В любое время, милая. Береги себя.
— И ты тоже.
Мы отключились, и я прижала телефон к подбородку, глядя на море.
Затем я отняла его от подбородка, включила и увидела время.
Мне еще предстояло ждать несколько часов, прежде чем Микки придет
Но было уже больше восьми, а значит, не слишком поздно, поэтому я открыла свои сообщения и отправила групповое сообщение своим детям.
«Дядя Лори подумывает о том, чтобы привезти кузенов на День благодарения. Если у вас есть время, напишите ему или позвоните и скажите, что вы хотели бы его видеть. Люблю вас, милые».
Я отправила его и отошла от окна, раздумывая, не переодеться ли мне до прихода Микки, когда раздался звонок в дверь.
Я посмотрела в ту сторону и увидела, что наружный свет датчика движения был активирован, а тело Микки стояло в проеме витражного окна.
Как же так?
Еще не было и девяти часов. Они не могли поужинать и вернуться домой за это время.
Я поспешила к двери, когда телефон в моей руке подал сигнал.
Вздрогнув, я посмотрела вниз и увидела короткое сообщение от Одена.
«В деле».
О, Боже!
Я улыбалась, по-прежнему спеша к двери, когда телефон снова подал сигнал.
Я стояла у двери, выполняя сразу несколько задач: открывая ее и читая сообщение от Олимпии.
«Я тоже».
Я не знала, было ли это из-за Лора или из-за меня, или из-за нас обоих.
Я просто знала, что это был очередной прогресс.
Это сделало меня счастливой.
И когда я открыла дверь, то взмолилась всем святым, что то, что меня ждет за ней, тоже сделает меня счастливой.
Я посмотрела на лицо Микки, поймала его взгляд и замерла, счастье меня покидало.
Он ничего не сказал, просто вошел внутрь, так что я была вынуждена отступить назад. Войдя, он остановился, и я тоже.
Он закрыл дверь и снова повернулся ко мне.
— Привет, — тихо сказал он.
— Привет, Микки, — ответила я тем же тоном.
— Я должен вернуться к детям, — сказал он мне.
Но он только что пришел.
— Я…
— Рианнон так и не появилась.
Я ошеломленно уставилась на него.
Его бывшая должна была быть на ужине?
Осознание этого заставило множество мыслей пронестись в моей голове, включая тот факт, что он поцеловал меня в ресторане, а один из его вариантов после нашего поцелуя включал в себя присоединиться к ним за ужином, который был бы заполнен его детьми и бывшей женой.
А еще я вспомнила кое-что, чего не заметила раньше. Что, когда мы с Брэдли приехали в ресторане, они сидели за столиком, накрытом на четверых, и у них уже стояли блюда.
Так же было, и когда мы уезжали.
Но главной мыслью, которая оттеснила все остальные, было то, что мама Киллиана не пришла на ужин по случаю его дня рождения.
— О, нет, — выдохнула я, подходя ближе и поднимая руку, чтобы положить ее ему на грудь. — Она собиралась приехать?
— У нас есть соглашение, — коротко сказал он, выглядя странно, говоря странно, будто он сдерживался, но едва-едва. — Чтобы дети не чувствовали всей той потери, которую они могут
— Итак, — осторожно начала я, — она позвонила? Объяснила…
— О да, эта стерва позвонила, — прервал меня Микки, злобно рыча.
Его тон напугал меня, но я заставила себя оставаться рядом с ним и держать руку на его груди, хотя он не касался меня и держался также странно, как и говорил.
— Звучит не очень хорошо, — тихо заметила я.
— Так и есть, — подтвердил он. — Ты этого еще не видела, но когда Килл побывает у нее, он просто меняется на глазах. Он дуется, капризничает. Это длится день или два, но я даю ему то время, что нужно, и он успокаивается. Он приезжает к ней на неделю, она все портит, так что, вернувшись, он снова для меня потерян. Порочный круг. Так что сегодня вечером, чем дольше она не появлялась, он знал, они знали.
— Что они знали? — осторожно спросила я, когда он больше ничего не сказал.
— Что она пьет не просыхая.
Я судорожно сглотнула, Микки продолжил:
— Когда мы были вместе, я прикрывал ее задницу. Говорил себе, что дети этого не понимают. Это была ложь. Они все видят. Хуже того, они это чувствуют. Такое случалось не так уж и часто, но я-то наблюдал это постоянно, черт возьми. После того, как я решил, что этот раз будет последним, когда она вернулась домой, я собрал ее вещи. Велел ей бросить пить или убираться нахрен. Она сказала, что у нее нет никаких проблем, хотя у нее было такое похмелье, что она выглядела лет на восемьдесят. Я сказал ей, что если ее исчезновение из дома на три дня без предупреждения, чтобы напиться, не было для нее проблемой, ей нужно забрать свои шмотки и уйти. Затем она схватила свои шмотки и свалила.
Я подошла ближе и прошептала:
— Микки.
— После того как я от нее отделался, она взяла себя в руки и никогда не вела себя подобным образом, когда дети были у нее. Никогда не бросала детей на произвол судьбы. Никогда не пропускала ни одного особого ужина. Но мы сидели в ресторане уже двадцать минут до твоего прихода, Эми, она должна была встретиться там с нами, но так и не появилась. Через пятнадцать минут после того, как ты ушла, после четвертого сообщения, которое я не мог скрыть, что отправил этой стерве, чтобы узнать, где она, черт возьми, Килл начал сходить с ума. Потом он потерял контроль и закатил истерику. Я вывел его на улицу, чтобы успокоить, мне пришлось это сделать, но он хотел уйти. Мы ушли, отправились покупать гребаные гамбургеры в день рождения моего мальчика, потому что это было все, чего он хотел. Пришли домой, начали печь торт и разбирать подарки, позвонила стерва. Она набрала номер телефона Эш. Килл знал, что это была она, схватил его прежде, чем моя девочка смогла спасти его от этого дерьма, и он получил звонок на день рождения от матери, которая была полностью в хлам.