Воспитание бабочек
Шрифт:
Серену поразило его откровение.
— После смерти вашей дочери я стал думать о своих девочках и о том, что не может быть Бога, который допускает такое.
Это противоречие было ей хорошо знакомо.
— Если Господь всемогущ и позволяет детям умирать, возможно, он не так добр, как говорят…
Командир кивнул.
— Забудьте эту историю, — посоветовал он.
Было видно, что он искренне беспокоится за Серену. Но она не могла забыть.
— Я потребую, чтобы судья назначил генетическую экспертизу для этой девочки.
— На основании какого преступления? Вы не можете доказать,
Серена была обескуражена. Руки у нее связаны, и никто, казалось, не верил ей и не хотел помочь. Более того, единственный, кто, возможно, мог оказать ей поддержку, почел за лучшее не ввязываться.
— Адоне что-то знал, — повторила она.
— Адоне преследовали призраки, — парировал Гассер. — Шесть лет назад вы рисковали жизнью. Но на сей раз вы в ответе не только за себя, — заявил он и опять глянул на ее живот.
Серена примолкла. У нее не осталось сил спорить. На ум пришел единственный вопрос, который она еще не задала:
— Как ее зовут?
Командир догадался, что она имеет в виду дочь Бьянки Стерли.
— Ее зовут Леа.
2
— Я приеду к тебе.
— Нет, не надо.
— Почему? Я сейчас тебе нужен.
Серена не осмеливалась спросить Ламберти, верит ли ей хотя бы он. Даже если бы он ответил «да», она все равно заподозрила бы, что он говорит не искренне, а только из любви. С каждым часом она все больше осознавала, насколько абсурдна эта история.
— Тебе удалось поспать? — спросил профессор по телефону.
— Да, — солгала Серена. На самом деле она всю ночь ворочалась с боку на бок в кровати номера в апарт-отеле, но так и не нашла удобного положения для живота.
— Предполагаемая дата родов через неделю, — напомнил профессор. — Возможно, тебе стоит вернуться. Мы найдем способ разобраться с этим из Милана.
«Это» было жизненно важно, но Серена не могла требовать от него понимания.
— Сейчас я должна быть здесь, — упрямо возразила она. — Не беспокойся, я всегда успею вернуться. — Она знала, что просьба не волноваться возымеет противоположное действие, но сейчас она бы предпочла, чтобы ей не мешали и не подрывали ее решимость.
Ламберти в трубке застонал.
— Ты хотя бы делаешь дыхательные упражнения, которые порекомендовала гинеколог?
— Я их только что закончила, — снова солгала Серена.
— И ты не забываешь пить поливитамины, да?
Она терпеть не могла поливитамины, но принимала их регулярно.
— Не забываю, не переживай.
Ламберти окружал Серену вниманием и в знак поддержки прочел уйму книг о беременности. Он частенько забрасывал ее советами или предупреждал о том, что произойдет с ее телом и как она себя почувствует в определенный момент, но Серена уже испытала всё это во времена Авроры.
Она принимала его заботы, как любая мать в ожидании первенца.
Но жить с повторяющимися ощущениями было нелегко — слишком много воспоминаний. Серена мысленно возвращалась к прошлому, когда у нее не было никого, кроме малышки, которую она носила под сердцем, и никто о ней не заботился, потому что она сама так решила. Поскольку
Теперь она не знала бы, что делать без своего профессора.
— Я принимаю, что Аврора была только твоей. Но будущий ребенок и мой тоже, — напомнил он ей.
Раньше он никогда не говорил с ней так жестко, и этот новый тон немного напугал Серену. Она поняла, что впервые боится его потерять.
— Я не сошла с ума, — сказала она. — И ни за что не рискнула бы благополучием нашего ребенка. Но ты должен мне доверять.
— Я постараюсь, — только и ответил профессор.
Когда они попрощались, Серена задумалась о смысле его последней фразы. Это ультиматум или обещание? Затем она снова сосредоточилась на вождении.
Дорога за лобовым стеклом малолитражки терялась в лесу. День был погожий, но солнце скрывалось за высокими деревьями. Время от времени перед Сереной появлялся луч света, которому удавалось пронзить густую растительность. Она проезжала сквозь него и возвращалась в полумрак.
Знак на обочине указывал, что до перевала и горной хижины, где останавливались туристы, осталось еще два километра. Неподалеку стояла церковь Черного камня.
Когда Серена добралась до места, был почти полдень. Летом в домике ночевали те, кто взбирался по тропам, ведущим почти к вершинам двух пиков-близнецов, где было два одинаковых пруда.
Сейчас перед деревянным зданием несколько посетителей, вернувшихся с прогулок, подкреплялись пивом, сыром и солониной.
Серена смотрела на них, завидуя их безмятежности. Никто из них и представить себе не мог, что у нее на душе. Затем она сверилась с картой на внешней стене туристического дома в поисках церкви, где была сделана фотография Леи. То, что последняя — не Аврора, было предельно ясно с самого начала, поэтому Серена без колебаний называла трехлетнюю девочку этим именем.
Согласно карте, искомая церковь находилась примерно в сотне метров и туда вела тропинка через рощу.
Закинув на спину рюкзак, Серена отправилась в путь.
Воздух был прохладным, но не холодным. От земли исходил приятный мускусный аромат. Слышалось приглушенное журчание ручья, скрытого где-то в зарослях. Пение птиц терялось среди звуков маленького леса.
Уже метров через пятьдесят показалась церковка с покатой крышей. Ее возвели рядом с большим черным валуном, отколовшимся от горы. Кто знает, когда это случилось — возможно, несколько столетий назад. Подойдя к зданию, Серена заметила, что над входом указан год постройки — 1853-й. Табличка призывала посетителей соблюдать приличия и тишину.
Деревянная дверь была просто притворена. Толкнув ее, Серена оказалась внутри.
Свет проникал через единственное окно за алтарем. Солнечные лучи преломлялись сквозь витражное стекло и дробились, превращая пустое помещение в подобие огромного калейдоскопа. Серена узнала деревянное распятие, свисающее с потолка: именно его она видела за спиной девочки на фотографии.
Церковь оказалась меньше, чем она ожидала, и присесть там было негде. Когда Серена прохаживалась, осматриваясь, грубый дощатый пол скрипел под ее подошвами.