Воспитание жестокости у женщин и собак. Сборник
Шрифт:
Я перелистала свой паспорт и увидела штамп о регистрации брака с Поляковым Павлом Евлампьевичем.
— У нас не было другого выхода, — пояснил Жорж. — После операции стало ясно, что Пирату осталось жить несколько дней и он был нетранспортабелен. Была разработана кража вашего паспорта. Но регистрация была со свидетелями, с соответствующими записями.
— Зачем?
— Это было последнее желание Пирата. Он беспокоился, что могут возникнуть сложности с завещанием. Мы просчитали все варианты.
Я молчала.
—
— Я знаю.
— Что вы знаете?
— После вечера общества военных охотников он рассказал мне об организации, конечно, то, что считал нужным рассказать… Насколько я поняла, организация не хочет, чтобы книга Пирата была опубликована?
— Да. Сегодня еще не время откровений. Участников «бомбы Берия», как вы пишете в книге, сегодня осталось совсем немного. Пусть спокойно перемрут. В кино у вас, кажется, это называется «уходящая натура».
— Уходящую натуру стараются как можно быстрее снять, чтобы она не ушла.
— Вы это уже сделали. Мы эту работу сдали на консервацию.
— Он не оставил мне личного письма?
— Не оставил.
Говорить было больше не о чем.
— У вас больше нет вопросов? — спросил Жорж.
— Нет, кроме одного. Исчезли Рубенс и малые голландцы.
— Не исчезли. Они хранятся у нас. Вы получите соответствующие документы. Да, по завещанию они принадлежат вам, но мы не хотели бы, чтобы вы под влиянием эмоций передали картины немцам. Мы не поддерживаем закон о реституции, у нас свои счеты к немцам.
— А если я буду настаивать, чтобы картины вернули мне?
— Это бессмысленно. Вы намерены настаивать?
— Не намерена.
Мы помолчали.
— Вы по-прежнему будете заниматься издательской деятельностью? — спросил Жорж.
— Да. У меня готовы еще два киноромана.
— Больше не заказывайте. Усиливается борьба с пиратскими изданиями. Скандал на международном уровне нам не нужен.
«Все понятно, организация меня вычеркивала, и я уже не получу льготный кредит в их банке».
— Вы это неверно поняли. Мы заинтересованы в издательском бизнесе, он рентабелен. Мы готовы сотрудничать с вами и дальше, и это было одним из последних пожеланий Пирата. Наш аналитический отдел считает, что по-прежнему стабильным спросом пользуются женские любовные романы, и у них есть к вам предложение. Надо найти и договориться с эстрадной звездой с бурной личной жизнью и получить ее согласие на выход серии романов под ее именем, чтобы сюжеты этих книг ассоциировались с ее конкретными любовными приключениями.
Я мгновенно оценила возможности этой идеи и тут же предложила свою трактовку:
— Я думаю, что кинозвезды не менее интересны, чем эстрадные звезды, я могу договориться с некоторыми из них…
Я назвала несколько фамилий. Все они сегодня жили более чем скромно и уже вряд ли получат большие роли, но их знали миллионы зрителей,
— Это интересно, — подтвердил Жорж. — Начинайте, мы профинансируем. До свидания.
Меня использовали, но я оставалась чужой. И тогда я подошла к сейфу с ружьями, открыла его, раздвинула створки и сказала:
— Я передаю эти ружья обществу военных охотников.
— Спасибо, — сказал Жорж. — Мы принимаем этот дар. Возможно, со временем вы вступите в наше общество.
— Я буду надеяться.
— И последнее, — сказал Жорж и протянул мне картонку, на которой был записан номер телефона и еще несколько букв и цифр. — Если у вас возникнут сложности, вы позвоните по этому телефону, назовете этот шифр, и к вам придут на помощь при любых обстоятельствах.
По-видимому, это было последним приветом мне от Пирата, наверняка это условие он поставил перед организацией.
Я была уверена, что, прощаясь, Жорж поцелует мне руку. В кино такие старые элегантные мужчины всегда целовали дамам руки. Но Жорж молча наклонил голову.
Я не могла больше оставаться в этой квартире, хотя и понимала, что проживу в ней, вероятно, всю свою оставшуюся жизнь.
Я вышла во двор. Ярко светило солнце, и шел снег. Заканчивалась поздняя осень, и наступала ранняя зима. Я приехала домой, Бенц обнюхал меня и заскулил, заглядывая мне в глаза. Он почувствовал запах своего родного дома и пытался понять, скоро ли он в него вернется.
Мать после обеда спала. Мне надо было обо всем случившемся подумать наедине. Все-таки я не верила, что Пирата больше нет. Почему-то я представила, как он сидит на даче в наброшенном ватнике и топит печь.
— Поедем на дачу! — сказала я Бенцу.
Он сел возле поводка и наклонил голову, чтобы мне удобнее было застегнуть карабин на ошейнике.
При подъезде к даче Бенц заскулил, узнавая знакомые места.
Дорожки дачи были очищены от снега, из трубы шел дым, в окнах на первом этаже горел свет.
Я открыла ворота, поставила машину на бетонную площадку. В доме было тепло, в камине догорали дрова. И когда через несколько секунд в дверь постучали, я была уже уверена, что сейчас войдет Пират, сядет возле камина, и я спрошу:
— Зачем все это было надо?
И он, как всегда, когда не хотел отвечать, промолчит. Я его спрошу:
— Надеюсь, это было последним испытанием?
В дверь еще раз постучали.
— Входи! — ответила я.
И увидела плотного приземистого мужчину лет пятидесяти в зеленом армейском ватнике, подпоясанном офицерским ремнем.