Воспитательные часы
Шрифт:
Я сдерживаю улыбку.
Его рука обнимает меня, притягивая ближе. По телевизору перед нами Джесс и банда встречаются в первый раз, и я хихикаю, прижавшись к груди Ретта.
Провожу рукой под тканью его рубашки, скользя по его напряженному животу. Вверх по груди, ладонь скользит по соску.
Следующие десять минут мы лежим молча, неподвижно, если не считать дыхания.
– Ты когда-нибудь лежал в постели перед встречей и думал об этом?
– Иногда.
– Ты знаешь, против кого завтра твой
— Конечно, его зовут Илай Нельсон. Пять-десять (прим.: 177 см). Сто девяносто восемь фунтов (прим.: 91 кг). Семнадцать процентов жира. Рекорд - тридцать четыре, из Спокана, штат Вашингтон.
– Что-нибудь еще?
– Его девушку зовут Кэндис, и она скорпион.
– Ты все выдумываешь.
– Да, я это выдумал, - он смеется.
– Нервничаешь?
– Нет. Я боролся с ним раньше.
– Ты выиграл или проиграл?
Его брови изгибаются.
– Неужели тебе нужно об этом спрашивать?
Я краснею.
– Хочешь, я помассирую тебе спину?
Ретт колеблется, глядя на меня сверху вниз.
– Конечно.
– Хочешь снять рубашку?
– Снятие рубашки - это часть стандартного пакета массажа?
– Да, сэр.
– Тогда, наверное, я сниму рубашку.
Борюсь с желанием потереть руки друг о друга, ожидание его невероятного телосложения заставляет мое сердце трепетать. Он использует свое твердое, как камень, тело, чтобы подняться, поднимает руки над головой, стаскивает рубашку. Ложится на кровать, на бок, подставляя мне свою мощную спину.
Мышцы напряжены, тверды. Кожа удивительно гладкая. Сначала я исследую его теплую плоть, скользя ладонью вдоль дельтовидной мышцы. Вниз по спине. Вверх по позвоночнику и по плечам.
Поражаюсь силе этих плеч, силе косых мышц живота. Исследую верх ягодиц, желая оттянуть пояс шорт и погрузить руку внутрь.
Он дрожит. По коже бегут мурашки.
– Этот массаж должен щекотать?
– бормочет он.
– Ш-ш-ш, расслабься, - напеваю я ему в шею.
– Это новая техника бабочек. Этому учат только во французских массажных салонах.
– Ах, ну, хорошо, это имеет смысл, я думаю.
Наклоняюсь.
– Я обещаю, что все закончится хорошо.
Просто не могу остановить свои руки от блуждания; он чувствуется слишком, слишком хорошо под моими ненасытными руками.
Мои пальцы играют с концами его волос, спускаются вниз по его толстому бицепсу, затем по предплечью. Через бедро, через задницу. Обе ладони параллельно движутся вверх по позвоночнику, большие пальцы разминают на подъеме.
Я массирую ему шею, сжимаю плечи, большими пальцами делаю всю работу. Звук его довольного вздоха — это агония.
Настолько, что я больше не могу носить одежду. Отстраняюсь, чтобы снять рубашку. Расстегиваю свой лифчик.
Боже, прикосновение кожи к коже опьяняет.
Ретт стонет, когда я целую его между лопаток, грудь касается его спины. Нежные поцелуи в шею. Теплые, влажные прикосновения. Мягкие.
Сексуальные.
Я придвигаюсь ближе, чтобы поцеловать его за ухом. Облизываю его мочку. Обхватываю за талию, накрыв ладонью его грудные мышцы. Ласкаю.
Огромная медвежья лапа Ретта нащупывает мое бедро, тянет меня сзади, притягивает ближе, гладит бедро, пока я самым немассажным образом осыпаю поцелуями его тело.
– Черт, Лорел. Отодвинься, дай мне перевернуться.
Я откатываюсь назад. Ретт поворачивается ко мне.
Наши рты сливаются. Эти большие, умелые руки сгребают меня в охапку. Обхватывают мою грудь и массируют.
– Твои руки чувствуются так хорошо, - я подбадриваю его хриплым стоном, мои пальцы нащупывают завитки у основания шеи. Играют с ними. Целую его до потери сознания.
Ретт отстраняется.
– Мои руки не слишком грубые?
– Нет. Нет, они потрясающие. Положи их обратно.
Правда в том, что я чувствую каждую грубую мозоль на подушечках пальцев, каждый из них - память о жертвах, которые он приносит, чтобы выиграть. Для его команды. Быть лучшим. Напоминая мне, какой он чертовски стойкий. Какой невероятный, мужественный и сильный.
Эти волшебные руки скользят по моей ключице, по плечам и рукам, словно жидкость. Теряются в водопаде моих волнистых волос. Поигрывают с концами, отодвинув их в сторону.
Моя грудь тяжело вздымается от бьющегося сердца, когда Ретт отстраняется, молча изучая мой бледный торс несколько мучительных секунд, желание ясно написано в его вопросительном взгляде.
Ретт нерешительно протягивает руку и кончиком пальца нащупывает мою темную ареолу. Его карие глаза некоторое время задерживаются на моей груди. Оставаясь там, отслеживая движения своего большого пальца, когда он касается моего сморщенного соска.
Потом другого.
Бушующие гормоны заставляют мою грудь набухнуть. Тяжело. Умоляя об освобождении.
Тем не менее, Ретт медленно изучает мои изгибы, прохладный воздух его спальни укрепляет и без того жесткие вершины. Боже, это так замечательно.
– О чем ты думаешь?
– шепчу я, выгибая спину под его ладонью.
– Я думаю обо всем.
– Палец лениво кружит и кружит вокруг моего соска. Слегка щипает.
Выпрашивая больше внимания.
Ммм. Мои зубы скребут по губам.
– Борьба?
Он облизывает губы.
– Определенно не борьба.
– Что же тогда?
– я выдыхаю слова, почти задыхаясь.