Воспитательные часы
Шрифт:
Я делаю паузу. Слушаю.
Она права — из передней части дома доносятся голоса. Голоса, которые я не узнаю.
– Ты же не думаешь, что у твоих соседей вечеринка?
Когда я пожимаю плечами, рука скользит под одеяло, обратно между ее ног, она раздвигает их для меня.
– Кто знает. Я не доверяю этим двоим.
– Но ты доверяешь мне, - хвастается она, обхватив руками свою обнаженную грудь.
– Ты хочешь больше этих двух?
Мой член дергается. Твердеет.
– Да, черт возьми.
–
– Черт…
Шаги в коридоре заставляют меня остановиться. Громкий стук в дверь.
– Новенький!
– Что?!
– кричу я, возбужденный и сразу же раздраженный. Лорел целует меня в спину, когда поворачиваюсь к двери, ища глазами боксеры.
– Парень, - Гандерсон смеется через дверь.
– Не хотелось бы прерывать вечеринку, но у тебя гости.
Теплый рот тянется вниз по моей шее.
– Скажи им, чтобы отвалили.
– Не могу.
Маленькие руки обвиваются вокруг моей талии.
– Черт возьми, Гандерсон, я сказал: ОТВАЛИ!
– Боюсь, это будет невозможно, Амиго.
– Его раздражающий смех доносится из-за двери.
Мягкие руки Лорел медленно двигаются вверх и вниз по моему члену.
– Почему, черт возьми, нет?
Господи, неужели я только что простонал это предложение?
– Что ты там делаешь, приятель?
– Опять смех.
– Лучше заканчивай и иди сюда. Я знаю, как ты любишь сюрпризы.
– Господи Иисусе, Гандерсон.
– Просто надень штаны и накинь рубашку на свою рыжую. Поблагодаришь меня позже.
Дверная ручка дергается. Еще один стук, на этот раз совсем другой — семь коротких ударов в унисон.
Деликатно.
Знакомо…
Сытый по горло, взбешенный, я откидываю одеяло, натягиваю трусы на свой бушующий стояк.
Отпираю и распахиваю дверь моей спальни.
– О чем, черт возьми, я вам, придуркам, говорил?
Чёрт возьми!..
– Мам?
– Сюрприз!
– Моя мать тянется вперед, потянув меня в объятия. Крепко сжимает. Пятится, оглядывая меня с ног до головы.
– Милый, где твоя одежда?
Позади меня, на полу - потому что я сбросил её, прежде чем забраться в постель, чтобы трахать Лорел последние два часа.
Краем глаза я замечаю четкую форму трех золотых оберток от презервативов, а оставшиеся отбрасываю ногой, чтобы их не было видно. Они скользят по полу, проскальзывая под мой комод.
– Моя одежда? Эээ…
– Тебе нужно, чтобы я постирала?
– Она проталкивается вперед, толкая дверь бедром. Я останавливаю ее. Мама хмурит брови.
– Почему ты загораживаешь дверь? Впусти меня, я возьму твои грязные вещи.
Грязные? Пристрелите меня.
– Мам, все в порядке.
– Мы так взволнованы! Хотели навестить тебя на твой день рождения.
– Ее руки сжимают мое лицо.
– Ты так хорошо выглядишь, милый!
– Она снова оборачивает руки
– Твой отец и я…
Я знаю, что в этот момент, ее глаза замечают Лорел через мое плечо, через щель в двери, никогда в жизни не забуду ее ошеломленного молчания. Оно осязаемо, за ней следует драматический вздох.
– Кто… Я имею в виду, о боже! Я… Боже!
Никогда не видел свою мать в растерянности, а сейчас? Она понятия не имеет, что сказать. Отводит широко раскрытые глаза, краснеет.
Я вытягиваю шею, ловлю гримасу Лорел, простыни натянуты до шеи, блестящие рыжие волосы спутаны, каскадом падают на обнаженное плечо. Очевидно, что она голая, смущенная и полностью оттраханая.
Лорел задыхаются.
– О боже, Миссис Рабидо, привет. Я… Мы… О боже.
– Она исчезает под простыней.
– Мне так жаль! Ребята не сказали, что у тебя гости.
– Мама еще раз заглядывает через мое широкое плечо; ей любопытно, теперь, когда шок, кажется, прошел.
– Мне так жаль!
Лорел издает еще один стон.
– Мам, можешь дать нам пять минут, ну, знаешь… переодеться.
– Конечно! Да. Хорошо.
– Через две секунды она начнет вращаться по кругу.
– Я просто… вы переоденетесь. Я подожду в гостиной с отцом.
– Иисус. Кто-нибудь еще приехал с тобой?
– Твои братья. Моему ребенку исполнился двадцать один год, конечно, мы приехали!
– она тихонько взвизгивает.
– У вас большая встреча в эти выходные, и твой отец решил, что пришло время проведать тебя после всего… - она понижает голос до шепота.
– Всех этих неприятностей с командой.
Я прислоняюсь к дверному косяку, продолжая закрывать ей вид на спальню.
– Она знает о драме, ма. Не надо шептаться.
– Она такая хорошенькая!
– моя мать разражается театральным шепотом.
– Как ее зовут? Это твоя девушка? Вы пара?
– Мама, пожалуйста, просто…
Она поднимает руки.
– Я ухожу, ухожу.
Раздраженно выдыхаю воздух.
– Пять минут.
– Я задержу твоего отца.
– Она целует меня в нос. Похлопывает меня по щеке.
– Отлично выглядишь. Надень штаны и выбрось обертки от презервативов в мусор.
Я медленно закрываю дверь спальни. Стою в ошеломленной тишине, глядя на дыры в темном дереве.
И поворачиваюсь.
– Итак… мои родители здесь.
– Как мне идти туда, Ретт? Твоя мама практически видела меня голой.
– Уверен, моя мама знает, что мы здесь занимались сексом.
Ее голова высовывается из своего укрытия.
– По крайней мере, она знала, что ты с кем-то встречаешься, верно?
Я ерзаю.
– Ретт, пожалуйста, скажи мне, что она знала, что ты встречаешься со мной, чтобы я могла отмахнуться от этого как от неловкого, но не безнадежно неудачного происшествия.