Воспоминания мёртвого пилота
Шрифт:
Не дождавшись ответа на свой вопрос и видя потупленный взгляд Мухина, полковник слегка уменьшил количество металла в голосе и сказал:
Ты вот что. Давай-ка наведи порядок среди своих родственников.
Мухин продолжал молчать. Контрразведчик был тысячу раз прав. Но ведь Николай Сергеевич был не только командир батальона, он был ещё и отец своих одинаково любимых девочек. Прекратить эти, не в меру странные, отношения можно было уже давно, но это означало бы причинить боль одной из них.
– Если
Выйдя из кабинета начальника контрразведки, Николай Сергеевич сразу отправился к своему непосредственному командиру.
Начальник связи авиации Тихоокеанского флота полковник Разумов играл в шахматы со своим заместителем. Николай Сергеевич попросил его организовать перевод Светланы в какой-нибудь отдалённый гарнизон, а на её место принять на службу его младшую дочь.
– Грамотная идея, - прокомментировал просьбу Разумов.
Он взял с шахматной доски слона, задумчиво посмотрел на него и сказал:
– Если офицер не может спокойно жить в окружении двух пешек, двинем одну из них на две клетки вперёд. Камчатка её устроит?
– спросил он.
– Даже очень, - ответил Мухин.
– Скажи Светлане, чтобы она завтра же написала официальный рапорт с просьбой о переводе её в гарнизон Елизово. Я его с удовольствием подпишу.
Полковнику давно было известно о наглом поведении Федорова, но Алексей Степанович Разумов сам частенько пользовался услугами молодых девушек-телефонисток. И именно Виктория Торопова, вслух осуждавшая поведение своей подруги Светланы, была любимым "котёночком" начальника связи.
Через неделю Мухина летела на транспортном самолёте к своему новому месту службы. Обиженная на весь мир, включая родителей, младшую сестру и бывшего возлюбленного, она смотрела в иллюминатор на бескрайнюю тайгу, проплывающую под крылом. Слёзы капали на чёрную форменную тужурку. Две параллельные полоски туши с её пушистых ресниц оставались на щеках.
Из кабины пилотов в пассажирский отсек вошёл офицер. Увидев бледное, заплаканное лицо девушки, он спросил:
– Что случились, красавица? Тебя кто-то обидел или ты плохо переносишь полёт?
– С полётом всё нормально, командир, а вот на душе кошки скребут, - ответила Светлана.
Оценив взглядом возраст офицера, она почтительно пересела с центрального кресла на боковое, жестом предлагая ему сесть рядом.
Предчувствуя интересный разговор, заместитель командира транспортного авиационного полка по политической подготовке, летящий штурманом в этом экипаже, сел рядом с ней.
– Расскажи, что произошло и тебе станет легче, - он по-отечески положил свою тёплую ладонь на её руку.
– Я бы не хотела говорить об этом, - сказала девушка.
–
– профессионально лез в душу политработник.
– Что-то в этом роде, - уклончиво ответила Света.
– Может, выпьешь чего-нибудь? Тебе сразу полегчает. Есть пиво, водка и спирт, - предложил он.
– Если Вы составите мне компанию и найдётся чем закусить, то я бы выпила немного водочки.
Замполит молча ушел в кабину и через несколько минут вернулся со своим служебным портфелем. Закрыв за собой на замок дверь, он пояснил:
– Я штурман этого экипажа и не хочу, чтобы пилоты видели, как я выпиваю в полете.
– А это для нас не опасно?
– спросила она.
– Во-первых, лететь еще три часа, во-вторых, много пить я не буду, а в-третьих, обращайся ко мне на "ты" или по имени. Он достал из портфеля бутылку " Столичной" и две банки консервов.
Разлив водку по стаканам, офицер протянул ей руку и представился: - Леня.
– А меня зовут Света, - поднимая свой стакан, ответила она.
– Со знакомством.
Они выпили, слегка закусили, и он налил ей снова.
– А себе?
– захмелев, спросила она.
– Я пиво попью, больше стакана водки в полёте себе не позволяю, - сказал он, подхватил пластмассовой вилкой из жестяной банки кусочек консервированной сардины и, продолжая жевать, поднял свой стакан.
– За удачную посадку, - предложил тост подполковник.
Света хотела выпить только половину. Но Леонид Иванович придержал дно её стакана пальцем и назидательно сказал:
– За такой тост, девушка, пьют до дна.
После выпитых двух стаканов водки, не евшая с утра Мухина, окончательно опьянела. Она громко смеялась над каждой шуткой замполита и он казался ей все моложе и моложе. Во время первого поцелуя в губы голова Светы закружилась. Она не оказала ни малейшего сопротивления, когда сорокатрехлетний Леонид Иванович Скворцов сначала позволил своим рукам вольности и залез ей под юбку, а затем окрылённый нахлынувшим на него приятным чувством и подбадриваемый податливостью девушки раздел её, уложил поперек пассажирских кресел, и лег сверху сам.
Ощущение ранее виденного не покидали Светлану все то время пока Скворцов суетился над ней. Та же порывистость в словах, та же спешка, те же скованные одеждой телодвижения. И абсолютно никакой ласки. Разница была лишь в том куда её уложили на этот раз. На старый служебный диван, на самолётные кресла или усадили на кухонный стол в родительской квартире пока сестрица принимает душ.
"Нет"- подумала Светлана надевая трусики и поправляя съехавший набок бюстгальтер, - "Это должно когда-то кончится" Она презрительно посмотрела на застёгивающего брюки замполита. Он самодовольно улыбался и напевал свою любимую песню: