Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации
Шрифт:
«Шри Бхагаван готовил оглавление для твоего издания „Шри Рамана-гиты“ на телугу и сказал, что автор должен сам прийти и все организовать. И как только Бхагаван закончил дописывать последнее слово, вдруг появляешься ты!»
Когда я был там, как-то раз вечером Шри Бхагаван спросил, есть ли в ашраме маринованные дикие апельсины. Сарвадхикари огорчился, обнаружив, что их нет. На следующий день Шри Г. Л. Нарасимха Рао, как обычно, отнес Шри Бхагавану письма, предназначенные к отправке. Среди них было письмо сарвадхикари к одному преданному из Мадурая, в котором он просил прислать корзину диких апельсинов [116] .
116
Дикий
Прочитав это, Шри Бхагаван рассердился и воскликнул: «Для этих людей спасение означает возлежать на горе апельсинов! Иначе зачем нам просить их у кого-то? Неужели они не придут сами, если им суждено прийти? Ну ладно, делайте что хотите».
С этими словами он швырнул это письмо Шри Нарасимхе Рао. В тот самый момент, когда тот в смятении выходил из холла, туда вошел посыльный со станции с двумя запечатанными корзинами. Это были свертки, на которые не была получена железнодорожная квитанция [117] .
117
Когда груз отправляют по железной дороге, адресат получает на почте железнодорожную квитанцию и по ней забирает груз с ближайшей станции.
В то время всё, что приходило в ашрам, в первую очередь показывали Шри Бхагавану, а потом уже относили в остальные помещения ашрама.
В этот момент настроение Шри Бхагавана полностью изменилось. С присущим ему юмором он заметил: «Что это там внутри? Случайно не дикие апельсины? Открой и посмотри».
Когда корзины открыли, оказалось, что в обеих корзинах лежат дикие апельсины. Их сразу же отправили на кухню для нарезки и засолки.
Спустя несколько минут Шри Бхагаван заметил: «Возможно, в одной корзине кислые апельсины, а в другой сладкие», и послал человека на кухню, чтобы их проверили, прежде чем смешивать.
Оказалось в точности так, как сказал Шри Бхагаван [118] . Сначала очистили сладкие апельсины и по долькам раздали всем преданным. Я в изумлении спросил, чудо это или простое совпадение.
В ответ Шри Бхагаван процитировал стих из «Йога-Васишты»: «Эта праджня (трансцендентная мудрость), хранящаяся в сердце мудрого – чинтамани (мифический драгоценный камень, символизирующий чистое сознание). Как кальпалата (небесное растение, исполняющее желания), оно мгновенно исполняет всё, о чем он подумал».
118
Кришна Бхикшу рассказал о том же случае в «Бхагаван, которого я знал», Ramana Smrti Souvenir. В его версии маленький мальчик первым обнаруживает сладкие апельсины: «Тем временем [на кухне] маленький мальчик стащил дольку, проглотил ее, вернулся за второй, а потом и за третьей. Его спросили: „Как ты можешь есть такие кислые апельсины?“ Мальчик ответил: „Они совсем не кислые“. [Апельсины] оказались сладкими…»
Он также процитировал определение праджни, данное Шри Шанкарачарьей в «Вивекачудамани»: «Мысль, представляющая собой чистое сознание, свободное от васан».
Позже Шри Бхагаван написал для меня собственной рукой обе эти цитаты и отдал мне.
Шри В. Анантачари стоило огромного труда напечатать «Шри Рамана-гиту» на телугу. Узнав, что его имя с благодарностью упомянули в предисловии, он умолял Шри Бхагавана убрать его имя из книги.
Шри Бхагаван сказал ему: «О чем ты беспокоишься? Просить, чтобы не указывали твое имя, – это такой же эгоизм, как и желать, чтобы его упомянули. Пусть будет, как есть. В конце концов, кто знает, кто такой Анантачари?»
Как-то раз в ашрам вместе со своей семьей
Шри Бхагаван спросил его: «Почему вы хотите покоя? Почему вы не можете быть таким, какой вы есть?»
Шри Панна Лалл ответил: «Потому что без него я не чувствую счастья».
119
Комиссар – чиновник высшего ранга, управляющий администрацией трех округов. Поскольку округа занимали большое пространство, в ведении каждого комиссара было более миллиона человек. Индийская гражданская служба – это представители бюрократической элиты, которых специально обучают, чтобы они занимали высшие посты на правительственной службе.
Тогда Шри Бхагаван сказал: «Так бывает всегда. Человек, страдающий от головной боли, не может сидеть спокойно, пока не примет лекарство и не избавится от боли. Потому что наша природа – быть здоровыми, а не больными. Точно так же покой – это наша природа. На самом деле мы есть покой. Но, забыв об этом, мы ищем покой во внешнем мире. Этот поиск изначально обречен на неудачу и является источником всех несчастий. В тот момент, когда вы уведете ум от внешних объектов и обратите его вовнутрь, вы почувствуете настоящий покой и счастье».
Во время этого же визита однажды рано утром Шри Бхагаван поведал нам о том, что мы каждый день видим проблеск Самости. Между сном и бодрствованием есть момент сумерек. Бодрствующее сознание включается с появлением «я»-мысли. До момента возникновения «я»-мысли есть доля секунды неразличающего, чистого сознания. Вначале бессознательность, потом свет чистого сознания, а потом «я»-мысль, с которой нас затопляет мирское сознание. Таков порядок вещей. Мы можем ощутить его, сказал он, если будем достаточно алертны и внимательны.
Через некоторое время после моего возвращения домой, в октябре 1937 г., у моей двухлетней дочери Индиры случилось два припадка. Второй был сильнее, чем первый.
Она потеряла сознание, все жизненно важные органы перестали работать. Казалось, она умерла. Врач традиционной медицины сказал, что он ничего не может сделать, и посоветовал обратиться к специалисту по аюрведе. Когда старик прижег ей точку между бровями своей зажженной трубкой, девочка тихо застонала – жизненно важные органы заработали. Но даже после этого она не пришла в себя, продолжая лежать, как неживая. Послали за двумя докторами аюрведы – и ни одного не смогли найти. В этот критический момент мой взгляд случайно упал на портрет Шри Бхагавана, и я простерся, взмолившись про себя: «О Бхагаван, никто не смог ей помочь, теперь надежда только на Вас!»
Встав, я машинально открыл ящик стола, вытащил телеграфный бланк и послал телеграмму, в которой молил Шри Бхагавана о милости и помощи ребенку. Начальник телеграфной станции сказал, что телеграмма дойдет до ашрама в 10.00. Ровно в 19.00 пришли оба врача-аюрведиста.
Мой двоюродный брат Шри В. В. Нараянаппа прибыл точно в то же время и вручил адресованный мне конверт со словами: «Вот прасад Шри Бхагавана для ребенка».
Меня поразило, что Шри Бхагаван ответил этим чудом на мою молитву. Нараянаппа сказал, что это прасад, который я взял для него в прошлом году, когда он был болен, и который он сохранил в том же конверте. В тот день он внезапно почувствовал, что должен отдать его больному ребенку. Два врача, советуясь друг с другом, провели необходимые медицинские процедуры и уверили меня, что жизнь ребенка вне опасности. В ту ночь, когда я спал рядом с дочерью, я увидел необыкновенный сон. Я был в холле Шри Бхагавана. Шри Бхагаван, как обычно, сидел полулежа на своем диване. Перед ним стояла темная зловещая фигура гигантского роста. Шри Бхагаван трижды показал этому существу пальцем на выход. Повинуясь его приказу, незнакомец ушел. Затем Шри Бхагаван повернулся ко мне, подозвал меня к себе и спросил: «Как твоя дочь?»