Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)

Майский Иван Михайлович

Нет, на эффективный тройственный пакт теперь, в августе 1939 г., не приходилось рассчитывать! Стоило ли в таком случае продолжать тройственные переговоры? Стоило ли поддерживать в массах иллюзии на возможность оборонительного союза Англии, Франции и СССР против фашистских агрессоров? Конечно, не стоило.

Надо было думать о чем-то другом. И тут гениальное маневрирование Ленина в дни Бреста давало ответ на вопрос, что следует делать.

В случае прекращения переговоров с Англией и Францией перед Советским правительством вырисовывались две возможные перспективы: политика изоляции или соглашение с Германией. Однако политика изоляции в тогдашней обстановке, когда на наших дальневосточных границах уже стреляли пушки (Хасан и Халхин-Гол!), когда Чемберлен и Даладье

прилагали величайшие усилия для того, чтобы толкнуть Германию на СССР, когда в самой Германии шли колебания, в какую сторону направить первый удар, — в такой обстановке политика изоляции была крайне опасна, и Советское правительство с полным основанием отбросило ее. Оставался один выход — соглашение с Германией. Возможно ли оно было? Да, возможно, ибо с самого начала тройственных переговоров Берлин сильно нервничал и внимательно следил за всеми их перипетиями.

Как известно, политики и историки на западе создали легенду, будто бы весной и летом 1939 г. СССР вел двойную игру. Так, например, Даладье в апреле 1946 г. писал:

«С мая (1939 г. — И.М.) СССР вел двойные переговоры: одни — с Францией, другие — с Германией» [140] .

Черчилль менее определенен, но и он в своих военных мемуарах замечает:

«Невозможно установить момент, когда Сталин окончательно отказался от всякого намерения действовать совместно с западными демократиями и решил договориться с Гитлером» [141] .

140

W.Churchill. Second World War, vol. I, p. 331.

141

W.Churchill. Second World War, vol. I, p. 326.

Отсюда следует, что Черчилль тоже допускает возможность двойной игры со стороны Советского правительства.

Для доказательства наличия такой двойной игры американское правительство опубликовало в 1948 г. специальный том о советско-германских отношениях 1939–1941 гг. [142] , который содержит крайне тенденциозную подборку документов германского министерства иностранных дел, захваченных западными державами по окончании второй мировой воины в качестве трофеев.

142

«Nazi-Soviet Relations 1939-1941» (далее — «NSR»). Washington, 1948.

После всего, что было сказано выше, едва ли нужно доказывать, что все такие утверждения являются клеветой и злостным измышлением. Однако я тщательно проанализировал этот сугубо антисоветский сборник, и полученный вывод не оставлял сомнения в том, что даже в нем нет никаких доказательств «двойной игры» Советского правительства [143] . Его самое искреннее желание летом 1939 г. состояло в том, чтобы возможно скорее создать крепкий и эффективный тройственный барьер против фашистской агрессии. Только описанный выше саботаж Чемберлена и Даладье помешал этому. В конце августа настал момент, когда надо было переходить к единственно еще оставшемуся выходу. Таким образом, весной и летом 1939 г. не было никакой двойной игры Советского правительства, в чем его обвиняют зарубежные недруги.

143

Все подробности о тройственных переговорах 1939 г. см.: И. М. Майский. Кто помогал Гитлеру? М., 1962.

Положение Советского правительства в ходе тройственных переговоров можно было уподобить положению человека, которого все выше захлестывает морской прилив: вот вода дошла до колен, вот она дошла до пояса, потом до груди, потом

до шеи… Еще мгновение, и вода скроет голову, если человек не сделает какого-либо быстрого, решительного скачка, который вынесет его на скалу, недоступную для прибоя.

В самом деле, опасность второй мировой войны надвигалась все ближе: в марте — апреле она только намечалась, в мае — июне она стала принимать более конкретные очертания, в июле ее грозное дыхание начало отравлять всю атмосферу Европы, а в середине августа никто уже больше не сомневался, что через несколько дней заговорят пушки и бомбы начнут падать с самолетов.

Ждать больше было нельзя. Стоявшая раньше перед Советским правительством дилемма превратилась в горькую необходимость заключить соглашение с Германией. Пятимесячный саботаж тройственных переговоров правительствами Англии и Франции при поддержке США не оставлял для СССР иного выхода.

Крах тройственных переговоров и вынужденное соглашение СССР с Германией

На протяжении всех тройственных переговоров Гитлер самым внимательным образом следил за их развитием. Больше того, он неоднократно, в различных формах, через различных людей пытался вмешаться в них, сорвать их и самому договориться о «дружбе» с Советским Союзом. Несколько раз его представители производили зондаж в Москве о возможности такого развития событий. Однако до тех пор, пока у Советского правительства сохранялась хоть малейшая надежда на успешное завершение тройственных переговоров, оно категорически отклоняло все подходы гитлеровцев.

Однако в середине августа 1939 г., когда стало совершенно ясно, что Чемберлен и Даладье неисправимы, что они ни за что не пойдут на искреннее сотрудничество с СССР против фашистских агрессоров, положение радикально изменилось. Поэтому, когда 16 августа Риббентроп через своего московского посла Шуленбурга официально поставил вопрос об улучшении отношений между СССР и Германией, Советское правительство ответило согласием на предложение Риббентропа при наличии определенных условий (предварительное торгово-экономическое соглашение, заключение пакта о ненападении т.д.). Гитлер принял эти условия. Тогда 23 августа Риббентроп с обычной для него шумихой прибыл в Москву и в течение одного дня подписал от имени германского правительства пакт о ненападении между обеими странами.

Характерно, что Чемберлен так и не дал ответа на запрос Дрэкса о пропуске советских войск через Польшу и Румынию. Впоследствии выяснилось, что на соответствующей телеграмме рукой Стренга (в начале августа вернувшегося в Лондон) было начертано: «Нельзя было послать ответ на эту телеграмму, так как не было принято никакого решения».

В интервью, опубликованном в советской печати 27 августа 1939 г., глава советской военной делегации маршал К.Е.Ворошилов следующим образом охарактеризовал причины провала военных переговоров:

«Советская военная миссия считала, что СССР, не имеющий общей границы с агрессором, может оказать помощь Франции, Англии, Польше лишь при условии пропуска его войск через польскую территорию, ибо не существует других путей для того, чтобы советским войскам войти в соприкосновение с войсками агрессора…

Несмотря на всю очевидность правильности такой позиции, французская и английская военные миссии не согласились с такой позицией советской миссии, а польское правительство открыто заявило, что оно не нуждается и не примет военной помощи от СССР…

В этом основа разногласий. На этом и прервались переговоры».

Отвечая далее на вопрос журналиста, верно ли сообщение агентства Рейтер, будто бы Советское правительство прекратило тройственные переговоры ввиду заключения им соглашения с Германией, глава советской делегации сказал:

«Не потому прервались военные переговоры с Англией и Францией, что СССР заключил пакт о ненападении с Германией, наоборот, СССР заключил пакт о ненападении с Германией в результате, между прочим, того обстоятельства, что военные переговоры с Францией и Англией зашли в тупик в силу непреодолимых разногласий».