Воспоминания. Победы и страсти, ошибки и поражения великосветской львицы, приближенной к европейским монархам в канун Первой мировой войны
Шрифт:
Когда Лекселю исполнилось пять недель, я отправилась в любимый Ньюлендс морем; там Гензель, который находился в Итоне у Шилы, увидел младшего брата и сразу же полюбил его.
Как всегда в Ньюлендсе, я прекрасно проводила время. Ганс старался приезжать к нам как можно чаще, но ему приходилось носиться туда-сюда, так как он должен был посещать заседания бундесрата в Берлине и местного парламента в Бреслау. Примерно в середине марта я получила милое письмо от кайзера, в котором он писал, что будут проведены санитарные улучшения в силезских городах, за которые я так долго ратовала; необходимые деньги выделены. Я обрадовалась и, находясь в моем счастливом английском доме, почувствовала себя спокойно, зная, что у людей по крайней мере будет чистая вода и они не
После короткого пребывания в Лондоне с Гансом, когда мы ходили в театры и виделись со старыми друзьями, я поехала в Канны, где жила на вилле «Казбек» у великого князя Михаила Михайловича и улыбающейся, доброй Софии де Торби. Я взяла с собой Гензеля, Лекселя и его превосходную няню Смит, которая до того одиннадцать лет прослужила в семье принца Фридриха Леопольда Прусского. Мне не терпелось пообщаться с представителями русской знати. Русско-японская война близилась к завершению; Российская империя потеряла престиж, а царя и императорскую семью сильно критиковали как в самой России, так и за границей.
Помню званый ужин на огромной вилле великой княгини Анастасии Мекленбург-Шверинской, сестры моего хозяина; она жила еще с одним своим братом, великим князем Георгием Михайловичем [27] , его женой, урожденной греческой принцессой, и несколькими другими гостями. Именно там я познакомилась с Цецилией, дочерью великой княгини Анастасии, о чьей помолвке с кронпринцем тогда только что объявили. Свадьба должна была состояться в июне, поэтому принцесса находилась в центре внимания широкой публики. Я нашла ее не только красивой, но и обаятельной, и вскоре она стала моим добрым и верным другом.
27
Расстрелян в Петрограде в январе 1919 г.
В первый же вечер мне показалось, что великий князь Георгий не совсем в своем уме. Он кричал на всех, когда мы после ужина играли в бридж, без конца осуждал немцев и англичан и в целом вел себя возмутительно. Особенно грубым его поведение показалось мне, потому что мужем его сестры Анастасии был немец; немкой же была София – одна из милейших женщин на свете; его племянница собиралась выйти за будущего императора Германии; а я была англичанкой, вышедшей замуж за немца. У великого князя Георгия Михайловича было две дочери, одна из которых впоследствии вышла замуж за Уильяма, единственного сына Нэнси Лидс, которая к тому времени уже стала принцессой Греческой.
К сожалению, до Первой мировой войны многие русские великие князья были сами себе закон, что не помогло ни им, ни их классу в целом, когда в России произошла революция. Можно было бы подумать: обладай они сильным характером, умом и проницательностью, фиаско в Русско-японской войне послужило бы грозным предостережением и открыло бы им глаза на опасность их положения не только за рубежом, но и внутри страны.
Во время моего пребывания в Каннах я имела долгую беседу с Еленой Потоцкой (сестрой Бетки), чей муж тогда был губернатором Варшавы. Ему неоднократно угрожали; угрожали также сжечь его фабрики, и все варшавские школы были закрыты. Елену с сыновьями граф послал в безопасное место, на Ривьеру. Он обвинял в сложившемся положении царя и великих князей Романовых, которые не слушали ничьих предупреждений и были недовольны тем, что в Польше господствует мятежный дух. Они считали такое положение дел нормальным, верили, что Польша не может существовать самостоятельно и потому ничто из происходившего там особого значения не имеет!
Приведу отрывки из своего дневника.
«6
Сегодня вечером ездила кататься с Софией, а почти всю обратную дорогу прошла пешком, напевая себе под нос. Когда я одна в такой славный день, я как будто никого не узнаю. Мне пришлось пройти полпути по набережной Круазетт во время прилива. Там было много народу, но я никого не замечала; мне казалось, будто они в одном мире, а я в другом! Я видела только ярко-синие море и небо; вдали, у острова Сент-Онора, где находится монастырь, виднелись красные и белые паруса маленьких судов.
После чая София повезла меня к своему старому свекру, великому князю Михаилу Михайловичу. Когда он вставал, чтобы приветствовать нас, его приходилось поддерживать. Лицо у него красивое и благородное, но он настоящий инвалид – вот недостаток старости. Я рассказывала ему о Фюрстенштайне, и он вдруг вспомнил название; когда он был маленьким, его мать, царица [28] , показывала ему фотографии замка. Тогда она приезжала на воды и находилась неподалеку. Я сказала, что то место называется Зальцбрунн („Соляной источник“) и что его мать подарила моему свекру, когда тот был ребенком, коляску, четверку лошадей и коробку с маленькими серебряными игрушками, которыми сейчас каждый день играет мой сын Гензель».
28
Жена царя Николая I, урожденная принцесса Шарлотта Прусская.
«11 апреля 1905 г. Вилла „Казбек“
…Два дня назад великая княгиня Анастасия устраивала вечерний прием для великой герцогини Цецилии, которая скоро уезжает в Германию. Собралась целая толпа. Великая герцогиня Гессенская и ее незамужняя сестра [29] приехали с великим князем Кириллом Владимировичем в его автомобиле. Они вернутся сегодня вечером и останутся на ночь. Великая княгиня и великий князь наверняка поженятся, хотя ему, скорее всего, придется отказаться почти от всего своего состояния и жить за границей, потому что законы Российской империи и православной церкви запрещают жениться на разведенной особе…»
29
Сейчас инфанта Беатрис Бурбон-Орлеанская.
Было еще одно препятствие для их брака, поскольку великий герцог Гессенский и царица – брат и сестра… Однако двое главных действующих лиц были по-настоящему влюблены, и романтика победила; четыре месяца спустя они поженились в Тегернзе, неподалеку от Мюнхена. Сейчас у них трое детей, и они очень счастливы.
В моем дневнике нет ничего примечательного между моей поездкой к Софии и приездом в Берлин в первую неделю июня на свадьбу кронпринца. Ему тогда исполнилось двадцать три года; белокурый, он выглядел очень молодым и незрелым. Но позвольте процитировать, что я записала в то время:
«6 июня 1905 г.
На свадьбу мы должны были явиться в церковь в вечерних нарядах в половине шестого. Великая герцогиня Цецилия выглядела очень мило и изящно; серебро ей к лицу, вот только корона слишком нависала над ее носом. Ее мать, великая княгиня Анастасия, настоящая красавица, держалась холодно и гордо. Ничего удивительного – после того, что о ней писали в газетах… Ах! Какие трусы! Да еще о вдове, чья дочь собирается замуж за их же кронпринца! Мне стало ее так жаль. Кайзер показался мне больным, а кронпринц выглядел так, словно он с большей охотой писал бы строчки после уроков в классе, чем приносил брачные обеты. Принцесса Зальм обмолвилась, что жених за несколько дней до свадьбы признался ей, как он любит герцогиню Цецилию и никогда не смотрел на другую женщину! Я улыбнулась. Интересно, как ему это удавалось? Бедная девочка, мне ее жаль!