Восстать из Холодных Углей
Шрифт:
— Это был твой эксперимент, Лоран, а не мой, — прогрохотал Джинн. — И чего же ты надеешься достичь?
Я чувствовала себя безнадежно неуместной. Пешкой, которую игроки толкают из стороны в сторону в игре, которой я даже не понимаю. Усталость не помогала. Довольно сложно сформулировать четкую мысль, когда требуется собрать всю силу воли, чтобы не упасть в обморок. И я не могла удержаться, чтобы не отвлечься, чтобы не бросить взгляд на тело. Я могла видеть ее. Сильву. Издалека она не выглядела мертвой, просто умиротворенной, как будто спала. Но нет. Она была мертва, и ее убила я. В тот момент мне было наплевать
— Я пытаюсь исправить ваши ошибки, Джинн. Мои исследования исправят мир.
— И ты, я полагаю, ничего от этого не выиграешь?
Железный легион встал, повернувшись лицом к Аэролису:
— Конечно, выиграю. Ты знаешь, чего я хочу получить, Джинн. Ты выманил из меня это знание в нашу последнюю встречу.
Я почувствовала, как Сссеракис зашевелился внутри меня. Ужас был таким же измотанным, как и я, но страх был повсюду вокруг нас. Внутри нас. Я чувствовала, как его сила понемногу возвращается. И я заметила, как моя тень протянулась по земле, тонкие щупальца потянулись к тому месту, где стоял Железный легион, повернувшись к нам спиной.
Я убью его за нас обоих.
Я покачала головой и прошептала. «Он не знает. Ты единственное, о чем он не знает. Мое единственное преимущество». Я не могла сказать остальное. Я не могла признаться, что после всего, что я уже потеряла, я не смогла бы смириться с потерей Сссеракиса. Что, если мы потерпим неудачу? Что, если Железный легион знает какой-то способ вырвать ужас из моей души? Я не могла, не хотела рисковать. Я не могла смириться с тем, что останусь одна.
Железный легион и Аэролис все еще спорили, и на какое-то время обо мне забыли, хотя я все еще чувствовала магическое давление, которое давило на меня, приковывая к месту. Даже если бы меня не держали так крепко, я сомневаюсь, что смогла бы подобраться к Железному легиону достаточно близко, чтобы нанести удар. Даже Иштар, какой бы незаметной она ни была, не могла пошевелиться без того, чтобы мужчина не взглянул в ее сторону.
Тем больше причин использовать меня. Я могу положить конец этому безумию.
Тамура наблюдал, как движется моя тень, следуя за извивающейся дорожкой. Он посмотрел на меня и с грустью в глазах покачал головой. Я до сих пор не уверена, что это означало. Соглашался ли он со мной, предупреждал ли нас не нападать? Или он только сейчас осознал, что я скрываю внутри себя? Я никогда не говорила с ним о своей одержимости. Я никогда ни с кем не говорила об этом, даже с Сильвой.
— Что, если у тебя ничего не получится? — прошептала я.
— У меня получится, — сказал Железный легион. Когда он повернулся ко мне, Сссеракис отступил, и моя тень снова скрылась подо мной. — Я планировал это дольше, чем вы живете.
Это был наш шанс!
— Будут и другие шансы, — сказала я.
Железный легион прищурился и подошел ближе:
— С кем вы разговариваете?
Тамура пришел нам на помощь. И заплатил
Глава 2
Говорят то, чего ты не ждешь, всегда тебя настигает. Это не всегда так. Иногда то, чего ты не ждешь, просто тебя бесит.
— Мой шанс сейчас! — крикнул Тамура. Он рванулся вверх и нанес Железному легионеру прямой удар в лицо, от которого, как я видела, падали гораздо более крупные люди. Лоран отшатнулся на шаг. Всего один шаг. Это все, на что мы были способны, несмотря на то что на нашей стороне был элемент неожиданности, и Тамура вложил в удар все, что у него было. Он попытался продолжить. Старый Аспект прыгнул вперед и попытался схватить Лорана. Тамура всегда превосходил его в ближнем бою. Но к тому времени защита Железного легиона была усилена, и Тамура просто отскочил от невидимого барьера.
Железный легион обратил на Тамуру безжалостный взгляд, темный взгляд, который обещал боль. «Это была ошибка, старый друг». Он протянул руку и сжал ее в кулак. Тамура был раздавлен силами, которые никто не мог увидеть. Это был единственный раз, когда я видел, как мой друг кричит. Единственный раз, когда я видел, как он испытывает настоящую физическую боль. На него давили с двух сторон, и Тамура оторвался от земли. Я видел, как у него сломалась рука. И все ради меня. И все это для того, чтобы защитить меня.
Чувство вины — странная штука. Оно почти всегда затмевается другими эмоциями. Когда я увидела, что Тамуре так больно, и поняла, что это все из-за меня, я почувствовала такой жгучий гнев, что мир вокруг меня исчез. Остался туннель, в конце которого я видела страдания Тамуры. Но гнев проходит. Еще долго после того, как жгучий гнев рассеялся, чувство вины оставалось. Оно отказывалось покидать меня. Возможно, он добровольно пожертвовал собой, чтобы отвлечь Железный легион, но это была моя вина. Я сделала это с ним.
Даже давя Тамуру, Железный легион не ослабил хватки на мне. Я боролась с магией, удерживавшей меня в плену, но я только истощала те крохи энергии, которые у меня были. Новые слезы потекли по усталым чертам моего лица, и я закричала. Слов не было. У меня не было слов. Только боль.
Иштар была первой, кто начала действовать, и ближе всех к нам. Она бросилась бежать, занеся меч для удара, но затем остановилась и упала вперед, от ее лодыжки донесся треск. Земля вздыбилась вокруг левой ступни Иштар, заключив ее в камень, и по инерции движения она сломала кость. Она ударилась головой о землю арены и больше не поднималась.
Хорралейн закричал, и я почувствовала его страх. Страх Хорралейна. Я не думала, что этот мужчина мог чувствовать страх. Я подняла глаза и увидел, что здоровяк немного подошел к нам, но он стоял на коленях и кричал на что-то, чего никто из нас не мог видеть. Я уверена, что уже упоминал ранее, насколько сильно я ненавижу эмпатию. Для этого есть веская причина. Железный легион сразил Хорралейна, одного из самых жестоких головорезов, которых я когда-либо знала, одним лишь взглядом, вселив в него первобытный страх, который, я думаю, Хорралейну так и не удалось побороть. Наследие, оставленное Железным легионом всем нам, глубоко в нас впилось.