Восстать из Холодных Углей
Шрифт:
Я была на расстоянии удара и хорошо помнила, что почувствовала, когда Прена однажды ударила меня мечом, но я ее не боялась. Особенно сейчас, когда я была так близко к своей жертве. Как долго мы смотрели друг на друга? Я не знаю наверняка, но, когда это состязание в силе воли закончилось, я была не той, кто отвернулся.
— Прена, что ты делаешь? — прошипел Арас Террелан, когда его телохранительница повернулась и ушла. — Первый Клинок, Нералис, я приказываю тебе вернуться сюда и защищать меня!
Прена проигнорировала императора, отойдя в другой конец комнаты. Хранитель Источника свернулась калачиком рядом с троном, раскачиваясь взад-вперед в перерывах
— Никого не осталось, чтобы спасать тебя, Арас. Умри с достоинством. — Он пытался, отдаю ему должное. Император Террелана вытер слезы страха, выступившие на глазах, одернул куртку и бросился на меня, в рукаве его рубашки сверкнул кинжал. Я отступила в сторону, позволяя инерция пронести его мимо. Тамура хорошо научил меня течь подобно воде, и мое тело, даже истощенное и усталое, помнило эти уроки. Я ударила Араса Террелана коленом в спину, заставив его упасть, и одной рукой сняла петлю со своей талии, накинув ее ему на голову. Затем, упершись коленом ему в спину и взявшись рукой за веревку, я лишила жизни императора Террелана.
Месть. Я слышала, люди говорят, что она никогда не приносит такого удовлетворения, как ты хотел. Что за чушь. Если она не приносит удовлетворения, значит, совершаешь ее неправильно.
Требуется время, чтобы задушить человека таким способом, и, признаюсь, я вспотела от напряжения, когда почувствовала, что жизнь императора угасла. Но я еще не закончила с ним. Одной смерти этому чудовищу было недостаточно. За всю ту боль, через которую он заставил пройти меня, за всю ту боль, которую он причинил Хардту, за всю ту боль, которую он причинил бесчисленному множеству других людей. Одной смерти ему было недостаточно! Некромантия способна на многое. Я затолкала душу Араса Террелана обратно в его тело, но не совсем так, как это было с зомби. Я не отдавала ему никаких приказов и не лишала его воли, я только вернула его к жизни в момент смерти.
Когда я ослабила петлю на его шее, император стал хватать ртом воздух, стягивая петлю руками. Стоя на четвереньках, он кашлял и задыхался. Недостаточно! Я опрокинула мужчину на спину, наступила коленом ему на грудь, подняла фонарь с пола и разбила его о ступеньки. Осколки стекла. Давным-давно я держал в руках точно такой же осколок. Тогда я пыталась убить Прига. Неудачно. Есть уроки, которые я могу усвоить всего за один раз. Я подняла с пола один из осколков, не обращая внимания на боль, когда он впился в мою плоть, и стала вонзать его в грудь Араса Террелана снова и снова. Я не знаю, сколько раз я ударила его. Достаточно, чтобы я не могла отличить, какая кровь была моей, а какая — его. Достаточно, чтобы его слабые попытки остановить меня полностью провалились. Достаточно, чтобы его душа снова покинула тело.
Недостаточно!
И снова я заставила императора вернуться в мертвую оболочку трупа. В тот раз я отняла у него волю, превратив в марионетку из плоти, привязанную ко мне и моим приказам. Я отняла у него волю, но оставил ему разум. Пассажир в собственном теле, вынужденный смотреть на все глазами мертвеца. Никогда больше ему не действовать по собственному разумению, по своей прихоти. Это была последняя пытка, которой я подвергла императора Террелана. Этот человек убил моего короля, разрушил мою страну. Он приказал бросить меня в Яму, и, даже когда я сбежала, он послал своего самого надежного палача выследить меня. Он мучил меня несколько месяцев. Он сломал меня.
Глава 30
Хардт ворвался в тронный зал, настороженно глядя на зомби, но они не обратили на него внимания. Они не обратили внимания и на Прену, когда она ускользнула. Хранитель Источников, наконец, перестала всхлипывать, и я взяла у нее мешочек со спайстравой, заставила ее проглотить траву, а затем собрала ее Источники.
— Сделано? — спросил Хардт, подходя и глядя на меня, а не на мужчину, стоявшего рядом со мной.
Я кивнула:
— Он мертв.
— Не выглядит мертвым. — Хардт, возвышавшийся над нами обоими, свирепо посмотрел на императора сверху вниз.
— Он мертв. Но он все еще там. — Я позволила дикой ухмылке скользнуть по моему лицу. — Танцуй. — И император Арас Террелан, или, по крайней мере, его оболочка, начала раскачиваться в пародии на танец. Остальные зомби, находившиеся в тронном зале, присоединились к нему. Они убили последнего из королевской стражи и теперь им было нечего делать.
— Останови это, Эска.
Я кивнула. «Остановитесь». И они остановились. Мгновенно подчинились моим приказам.
— Город, — сказал Хардт. Его взгляд метнулся туда, где лежал труп императора, а руки сжались в кулаки. Даже почти умирающий от голода, лишившийся большей части мышц, Хардт мог бы раздавить этого человека.
— Можешь ударить его, если хочешь.
Хардт оторвал взгляд от императора, с отвращением посмотрел на меня, повернулся и направился к балкону. Оттуда открывался вид на Джанторроу, и с этого балкона я могла видеть, что город бьется в предсмертной агонии. Пожары распространялись бесконтрольно. В ночном воздухе раздавались крики. Лурса наблюдала за всем этим, такая же красная, как улицы под ее взглядом. Я сотворила это с городом. Это не входило в мои намерения, но это не оправдывает мой поступок. Джанторроу умирал, его жители умирали, и их убила я. Я их убила. Даже с высоты и издалека, глядя с дворцового балкона, я могла видеть, как стаи моих зомби носятся по улицам в поисках новых жертв.
Убей их всех и распространи свое проклятие. Сссеракис повторил мой приказ первому из зомби. Это последствия того, что они с нами сделали.
— Нет. Это последствия моей ошибки. — Я попыталась убедить себя, что люди это заслужили. Они ненавидели меня, умоляли о моем трупе. Они хотели видеть меня мертвой, посмотреть на мое выставленное напоказ тело. Я попыталась убедить себя, что они это заслужили. Но эта ложь звучала неубедительно даже в моей собственной голове. Даже Сссеракис не пытался убедить меня, что это было правосудие. Это была месть, и я обнаружила, что больше не хочу мстить.
— Ты можешь это остановить? — спросил Хардт.
Я попыталась. Но я была слишком далеко. Зомби больше не могли слышать мои приказы, не могли чувствовать мою волю. Они были болезнью, распространяющейся и действующей по одному моему приказу. Я покачала головой:
— Не отсюда.
Отвернувшись от балкона, я увидела, что император стоит рядом. Не имея никакого приказа, он последовал за мной и ждал. Это тоже вызвало у меня отвращение.
— Принеси петлю, — сказала я. — Привяжи ее к балкону, просунь в него голову и спрыгни. — Арас Террелан повернулся, чтобы выполнить мой приказ.