Восточная Пруссия глазами советских переселенцев
Шрифт:
дорогу, на всякий случай — мало ли что может приключиться... Те кто ехал по
вербовке, получали сухой паек: сахар, хлеб,
КРУПУ> кое-кто даже масло и сыр. Но часто этих продуктов не хватало на
весь долгий путь. Вот что говорит Ирина Васильевна Поборцева: «Дали-то, смех
да грех, буханку черного, буханку белого хлеба да одну банку сгущенного молока
на человека. Так вот и перебивались».
27
Крестьянские семьи везли с собой скот; если же
бывало, перед отъездом получали коров и другую живность — овец, свиней,
птицу — от колхозов. Для скота запасались кормом: богатые колхозы давали сено
без ограничений. Если ехали поздней осенью или зимой, везли с собой уголь и
дрова для отопления в пути. В общем — «все свое беру с собой».
Многие, уезжая, плакали, ведь расставались с родными местами,
привычными традициями, своими земляками. Да и страшились предстоящей
неопределенности... «Мы ехали в неизвестность, не знали, где будем жить и
работать», — эта фраза повторялась в рассказах многих переселенцев.
Были и другие настроения. Рассказывает Анна Ивановна Труб- ч а н и н а,
приехавшая из Подмосковья:
— Уезжали с насиженного места без особого сожаления. Уезжали «в
Германию» строить колхозную жизнь на новой земле. Провожать пришел весь
колхоз. У дома был митинг, на котором в наш адрес говорились самые теплые
слова. Нашей семье выделили две подводы, на которые мы погрузили свои
пожитки, ящики с поросенком и двумя овцами, корову привязали сзади к телеге.
Погрузили также ящик с курами, их штук тридцать было — пестрые, красивые
такие. К вечеру приехали на станцию Раменское, переночевали там. Утром нам
сообщили, что кур везти в Германию нельзя из-за какой-то болезни, что там
«куриный карантин». И мы этих кур продали за полцены, так как надо было уже
грузиться в эшелон.
О таких же торжественных проводах вспоминает Ирина Васильевна
Поборцева из Могилевской области:
— В районном центре был митинг. Все говорили очень хорошо. Когда стали
уезжать, заиграл оркестр. Как нас тепло провожали, с цветами. Ну прям как на
подвиг!
Путешествие на «пятьсот-веселом»
Но вот отгремели митинги, оркестранты сложили свои инструменты и
разошлись по домам. А людям предстояла долгая дорога к новому месту.
Для жителей сельской местности путь переселения начинался за порогом
собственного дома. Крестьян доставляли на машинах до районных центров, там
формировались эшелоны переселенцев.
каждому дому подъезжали военные машины. У кого что было— грузили,
везли
на машины, — вспоминает Екатерина Сергеевна Моргунова из Ульяновской
области.
Отдельные вагоны собирались на узловых станциях в большие эшелоны,
насчитывавшие до шестидесяти вагонов. Поезда с переселенцами в шутку
называли «пятьсот-веселыми», так как они шли долго и вне расписания, их часто
загоняли в тупики или по непонятным причинам останавливали вдалеке от
населенных пунктов. Железнодорожная сеть еще только восстанавливалась,
узкая европейская колея «перешивалась» на широкую, и зеленый свет был дан
грузам промышленного назначения.
И вновь, как в годы войны, потянулись с востока на далекий запад страны
длинные эшелоны вагонов-теплушек. Правда, заполненные уже бывшими
солдатами, крестьянскими семьями, городской и сельской молодежью. Вагоны в
поездах были одинаковые что для людей, что для скота — теплушки. Вдоль стен
— нары, в середине вагона печка- буржуйка. Был фонарь со свечкой.
Вот что вспоминает по этому поводу Нина Моисеевна Вавилова:
28
— Ехали трудно. Вагоны были битком набиты. Духота, теснота.
Проветривали без конца — так сквозняк был сильный. В смысле «удобств» для
детей стояли ведра, а для взрослых не было ничего. Эшелон часто
останавливался, так мы всё успевали. Загонят в тупик — мы и помыться
успевали. На каждой станции люди спрашивали: «Куда едете?» Мы отвечали, а
они удивлялись: «На что родину оставили?»
Питались в долгой дороге тем, что заготовили перед отъездом, тем, что
получили на карточки, купили в Москве во время стоянки поезда.
«Тогда в Москве всего можно было купить. И хлеба, и колбасы набрали», —
вспоминает Александра Ивановна Митрофанова.А Раиса Кузьминична Е ж к о в а
дополняет: «Переселенцев в Коврове перед отправлением в какой-то магазин
повели и там выдали продукты: пшено, муку, сахар, все что надо. Еще картошки
закупили. Мы в дороге не голодали».
Конечно, жизнь в пути сытой назвать трудно, но в основном ехали люди
молодые, привычные ко всему. «Поел один раз в день — и ладно», — шутили
переселенцы. «На больших станциях нас встречали специальные палатки, где
можно было сделать покупки» (Григорий Иванович Меньшенин). «Вокруг поездов
создавались настоящие рынки. Толпы народа. Продавали пуховые платки,
одежду, еду, яблоки ведрами» (Маргарита Павловна Алексеева). Не все имели