Восточные славяне в VI-XIII вв.
Шрифт:
Некоторые исследователи склонны преувеличивать роль древностей киевского типа в формировании пражско-пеньковской культуры. Отмечается, что близость керамики пражско-пеньковской и глиняной посуды киевского типа позволяет предполагать наличие генетических связей между ними (Приходнюк О.М., 1978б, с. 110, 111). Иногда прямо утверждается, что пеньковские древности сформировались на основе памятников киевского типа при воздействии Черняховской культуры (Приходнюк О.М., 1980б, с. 75, 76).
Такой вывод нельзя считать оправданным. Памятникам киевского типа, как и поселениям пражско-пеньковской культуры, действительно, свойственны полуземляночные жилища. Однако полуземлянки селищ киевского типа по своим конструктивным особенностям и интерьеру коренным образом отличны от раннесредневековых полуземляночных жилищ, служащих одним из основных этнографических признаков славянской культуры. Поэтому не может быть речи об эволюция раннесредневековой славянской полуземлянки из жилищ киевского типа. В целом отлична и керамика пеньковско-пражского типа от посуды киевского типа. Отдельные элементы сходства здесь безусловно имеются, но они свидетельствуют
Известно и этническое имя пражско-пеньковской группировки. Согласно сведениям Иордана территория «от Данастра до Данапра, там, где Понтийское море образует излучину» (Иордан, с. 72), была заселена антами. Очевидно, эти данные относятся к ранней поре расселения антов, так как, судя по изысканиям Р. Хахманна (Hachmann R., 1970), Иордан позаимствовал эти сведения у Кассиодора, автора конца V — начала VI в., а территория от Днестра до Днепра в общих чертах соответствует Подольско-Днепровскому региону черняховской культуры.
Византийский историк середины VI в. Прокопий Кесарийский сообщает уже о более широком расселении антов. Их юго-западным пределом был Дунай, на востоке они соседили с утигурами, жившими по побережью Меотийского озера — Азовского моря (Прокопий из Кесарии, с. 384). Эта территория как раз полностью соответствует ареалу пражско-пеньковской культуры V–VII вв.
Согласно Прокопию Кесарийскому анты и славяне пользовались одним языком, у них был одинаковый быт, общие обычаи и верования, а «некогда даже имя у славян и антов было одно и то же» (Мишулин А.В., 1941, с. 237). Вместе с тем из сведений, сообщаемых византийскими историками VI–VII вв., видно, что различия между славянами и антами не сводятся к чисто территориальным. Анты неоднократно называются наряду с такими этническими группировками того времени, как гунны, утигуры, мидяне и др. Византийцы отличали анта от славянина даже среди наемников империи (например, «Дабрагаст, родом ант»). Очевидно, анты и славяне были отдельными племенами, имевшими собственных вождей, свое войско и ведущими самостоятельную политическую деятельность. Различия между ними, по-видимому, носили этнографический характер, а в языковом отношении не выходили за рамки диалектной дифференциации.
Попытки ответить на вопрос, какую часть славянства составляли анты и какова роль их в славянском этногенезе, предпринимались неоднократно. Были высказаны по этому поводу различные догадки. Многие исследователи, в том число А.Л. Погодин, А.А. Шахматов, Ю.В. Готье, склонны были видеть в антах восточных славян середины I тысячелетия н. э. Так, А.А. Шахматов исходил из предположения, что анты — первый этап в истории русского племени, в результате членения которых возникли древнерусские племена Повести временных лет (Шахматов А.А., 1919а, с. 6–14). Л. Нидерле, А.А. Спицын и многие другие историки считали, что анты составляли только южную группу восточных славян (Грушевський М., 1898, с. 1–16; Спицын А.А., 1917, с. 18; Нидерле Л., 1956, с. 139–141; Третьяков П.Н., 1917, с. 71–83). В западноевропейской научной литературе высказывалось мнение, что славяне и анты соответствуют членению праславянского языка на западную и восточную ветви (Zeuss К., 1837, s. 602–604).
В настоящее время эти предположения представляют чисто историографический интерес, поскольку археология определенно свидетельствует, что в V–VII вв. анты были отдельной этноплеменной группировкой славянства, сформировавшейся в III–IV вв. в составе черняховской культуры в условиях взаимодействия славян с ираноязычным населением (Седов В.В., 1976в, с. 93–105; 1978а, с. 164–173). Этноним анты, скорее всего, имеет иранское происхождение. Антами, по-видимому, были названы ираноязычным населением Северного Причерноморья славяне, расселившиеся на юго-восточной окраине славянского мира и находившиеся в самом тесном контакте с ним.
Анты — племенная группировка праславянского периода. Они вместе с иными праславянскими группировками приняли участие в этногенезе будущих восточных, южных и западных славян. Как уже отмечалось, диалектно-племенное членение праславянской поры и существующее ныне трехчастное деление славян, являющееся продуктом более позднего исторического процесса, не имеют прямой зависимости.
В последний раз этноним анты встречается у византийского автора Феофилакта Симокатты. Он сообщает, что в 602 г. во время одного из походов византийского войска в Подунавье аварский каган послал против антов, бывших в эти годы союзниками Византии, военачальника Апсиха с порученном истребить это племя (Феофилакт Симокатта, с. 180). Источник не отмечает, удалось ли аварскому карательному отряду Апсиха выполнить поручение кагана. После этого ни один письменный документ не упоминает имени антов, что и послужило основанием для предположения об истреблении антского племени аварами. Однако все многочисленные материалы археологии решительно отвергают эту догадку. Поселения антов и их потомков в междуречье Дуная и Днепра существовали в течение всего VII в. и в последующих столетиях. В культурных напластованиях пеньковских поселений нет никаких следов аварского погрома. Потомки антов в VII–VIII вв. расселились на обширнейших пространствах Юго-Восточной Европы, от среднедунайских земель на западе до Дона на востоке. Нужно полагать, что прочной политической организации у антов не было. В результате имя анты было постепенно забыто, подобно тому как позднее исчезли племенные этнонимы кривичи, вятичи, радимичи и т. п.
Глава вторая
Культуры Верхнего Поднепровья и смежных
Описанные далее культурные группировки третьей четверти I тысячелетия н. э. — колочинскую, тушемлинско-банцеровскую и мощинскую — некоторые исследователи считают целиком или частично славянскими. Однако, как показано ниже, их носители, заселявшие Верхнее Поднепровье, полоцко-витебскую часть Западнодвинского бассейна и верхнюю Оку, в этот период еще не были славянами, а принадлежали к близко родственной балтской языковой группе. Через некоторое время это населению в результате внутрирегионального взаимодействии со славянами вошло в состав восточнославянских племенных союзов и древнерусской народности. Таким образом, племена, оставившие колочинские, тушемлинско-банцеровские и мощинские древности, были прямыми физическими предками части восточного славянства. Характеристика этих древностей здесь не только оправдана, но и необходима, поскольку без этого история восточнославянских племен не может быть понята.
К северу от ареалов пражско-корчакской и пражско-пеньковской культур, на обширной территории Верхнего Поднепровья и Витебско-Полоцкой части Западнодвинского бассейна в третьей четверти I тысячелетия н. э. были распространены памятники типа Тушемли — Банцеровщины — Колочина (карта 6). Весь этот регион характеризуется очень близкими между собой глиняными сосудами тюльпановидной, цилиндро-конической и ребристой форм, составлявшими основную массу керамики поселений. Однороден в регионе и погребальный обряд. Зато по типам домостроительства дифференцируются две большие области (карта 3). Смоленщина, правобережная часть Верхнего Поднепровья и Западнодвинский бассейн характеризуются наземными домами специфической конструкции (памятники типа Тушемли-Банцеровщины). На юго-востоке — в Подесенье, Гомельско-Могилевском поречье Днепра и в верховьях Сулы и Псла — на поселениях господствуют небольшие полуземляночные жилища (памятники типа Колочина). Очень небольшие различия между этими территориями выявляются и в керамическом материале.
Карта 6. Распространение памятников колочинского типа и мощинской культуры.
а — памятники колочинского типа; б — памятники мощинской культуры (городища, селища, курганные могильники, грунтовые могильники); в — памятники типа Тушемли-Банцеровщины; г — памятники пражско-пеньковского типа; д — поселения пражско-корчакского облика; е — позднедьяковские поселения.
1 — Тайманово; 2 — Новый Быхов; 3 — Нижняя Тощица; 4 — Щатково; 5 — Гряда; 6 — Шарейки; 7 — Слобода; 8 — Юревичи; 9 — Колочин; 10 — Демьянки; 11 — Макишин; 12 — Владимировка; 13 — Смольянь; 14 — Белокаменка; 15 — Мансурово; 16 — Усох; 17 — Глажево; 18 — Хохлов Вир; 19 — Макча; 20 — Кветунь; 21 — Посудичи; 22 — Яковлевичи; 23 — Суворово; 24 — Целиков Бугор; 25 — Смячь; 26 — Колодезный Бугор; 27 — Стрелица; 28 — Заярье; 29 — Левкин Бугор; 30 — Чаплище; 31 — Артюховка; 32 — Раковая Сечь; 33 — Большие Будки; 34 — Комаровка; 35 — Груновка; 36 — Суджа; 37 — Казачья Локня; 38 — Княжий; 38а — Картамышево I, II; 38б — Песчаное; 39 — Авдеево; 40 — Курск; 41 — Воробьевка; 41а — Жерновец; 41б — Тазово; 41в — Букреевка-2; 41 г — Каменево 2; 42 — Лебяжье; 43 — Воротынцево; 44 — Синюково; 45 — Зайцево; 46 — Федяшево; 47 — Дуна; 48 — Акиншинское; 49 — Поречье; 50 — Щепилово; 50а — Сенево; 51 — Сатинки; 52 — Супруты; 53 — Огубское; 54 — Дубровка; 55 — Почепок; 56 — Шаньково; 57 — Спас-Перекша; 58 — Мощины; 59 — Николо-Ленивец; 60 — Свинухово; 61 — Дюкино; 62 — Дубосище; 63 — Серенек; 64 — Ленское.