Восток лежит на Западе
Шрифт:
На выходные мы с Лидочкой отправились на дачу. Ковыряние в земле доставляло ей какое-то редкостное удовольствие, и я уже подумывал, не подарить ли ей эту скромную дачку? Наш неформальный союз может когда-нибудь распасться, и было бы несправедливо лишать её этого клочка земли, в который она влюбилась, похоже, сильнее, чем в меня. Она быстро сообразила, что, пытаясь командовать мною на приглянувшемся ей участке, она быстро потеряет и меня, и участок, и не докучала мне с просьбами. Я же предпочитал ковырянию в земле прогулки по лесу, но, как джентльмен, сделал необходимые весенние работы лопатой. Под ловкими руками Лидочки участок наш заметно преобразился. У него появилось своё
И на даче я спал беспокойно. Ожидание неприятностей само по себе уже большая неприятность, и я уже стал в душе мечтать, чтобы они скорее начались, а там посмотрим.
Я почти угадал со сроками. В следующую пятницу по пути на дачу я заметил, что нас в сотне-другой метров сзади сопровождает белая «тройка» BMW. Сделав остановку на заправке возле Смолевич и подлив топлива в бак, я вскоре вновь обнаружил эту же «тройку» за собой. Почти наверняка это была неквалифицированная слежка. Приехав на дачу, мы увидели полный разгром. Наш дачный посёлок время от времени подвергался налётам подростков из окрестных деревень, воровавших заготовленные продукты и сколь-нибудь полезные вещи. В нашем домике налётчики ничего полезного с собой не забрали. Даже малогабаритный цветной телевизор остался. И что выглядело уже совершенно невероятным, осталась нетронутой недопитая бутылка «метаксы». Она просто переместилась с полки на пол. Подобный разгром был и в подвале, и на чердаке. Лидочкина гордость – аккуратные цветники были вытоптаны, пострадали и помидоры в теплице. Я сразу обнаружил на земле многочисленные маленькие дырочки, чуть больше нор медведки, и с некоторым облегчением в душе констатировал: это следы металлического щупа, которым ожидаемые гости прощупывали землю в надежде найти закопанный кейс или его содержимое. Судя по следам, они прощупали даже яму под домиком с сердечком. Это были серьёзные искатели кладов.
Лидочка от обиды кусала губы и была ошеломлена бессмысленностью варварства.
– Что они тут искали? Посмотри, кругом какие-то дырочки.
Лидочка оторвала стебелёк пырея и сунула в одно из отверстий. Стебелёк легко вошёл на всю длину в землю.
– Боже! Да это они каким-то щупом вглубь тыкали. Зачем?
– Прокламации, наверное, искали, – отшутился я.
– Какие прокламации?!
– Ну, я такое в кино когда-то видел, как царские жандармы закопанные прокламации искали и тоже щупы в землю втыкали.
Для Лидочки было всё ясно – это кагэбэшники что-то против меня затевают. Есть, наверное, за что. Я же сам бывший опер, переметнувшийся на сторону демократов, да и теперь поддерживаю контакты с противниками президента. Я не стал разубеждать Лидочку, что в данном случае президент не при чём. Предположение её, кстати, было вполне разумным. Нельзя было полностью исключать и того, что получателем денег могла быть и президентская администрация. И, если по следам исчезнувшего кейса идёт белорусский КГБ, то просто так мне из этой истории едва ли удастся выкрутиться.
Наведя более или менее порядок на даче, мы в субботу вечером вернулись в Минск. По пути я опять обнаружил сопровождение. На этот раз это была «БМВ-пятёрка», только серого цвета. Поднявшись в лифте и ещё не открыв дверь, я понял, что над замком колдовал какой-то домушник с отмычками, и в квартире были незваные гости. Даже замок не был закрыт. Сразу неприятно засосало под ложечкой. А вдруг они ещё там?! Я на секунду замешкался, и, поняв, что промедление мне ничем не поможет, вошёл к себе домой. В квартире всё перевёрнуто вверх дном. Лидочка беззвучно заплакала от осознания бессилия перед неведомым
Восстановив к середине следующего дня порядок, мы молча пообедали, размышляя, что ещё нас может ожидать.
– Поехали-ка в офис. Наверняка и там всё вверх дном перерыто. Кто вы, доктор Блохин? Уж не агент ли мирового империализма?
– Я, конечно же, агент, жидомасон, либерал, и даже дерьмократ, а также лицо, неуважительно относящееся ко всенародно избранному объединителю всех славян, но зачем портить мне мебель?
– Спорим, что у такого ничтожества, как вы, доктор Блохин, и в офисе такой же бардак, как и в доме.
– Спорить не хочу, боюсь, что ты права. Но поехали, посмотрим.
Мы оба оказались правы. В офисе тоже основательно порылись неведомые искатели крупных кладов. Охранник у входной двери божился, что он ничего не видел и не слышал, и по тому, как он божился, было ясно, что он так крепко был запуган теми искателями, что готов был вынести все мыслимые страдания, только бы не пикнуть о них ненароком.
Машинально, как лунатики, мы навели порядок в моём кабинете и в комнате Лидочки. Большое помещение, где едва справлялись с валом макулатуры два моих бухгалтера, мы оставили на завтра.
– Отвези меня домой, – попросила Лидочка, – я хочу сегодня побыть одна.
– Думаешь, и у тебя в квартире побывали?..
– Думаю…
– Ну, поехали.
Предчувствия Лидочку не обманули. Я же был уверен, что и её в покое не оставят: неизвестный мой преследователь мог запросто подумать, что я спрятал деньги у любовницы.
– Всё. Оставь меня одну. Мне надо прийти в себя…
– Давай помогу…
– Не надо. Я сама потихоньку управлюсь. Мне надо побыть одной и успокоиться. С тобой мне это не удастся.
– Ну, хорошо, до завтра, дорогая.
– До завтра, милый. Ты не обижайся. Просто что-то на меня навалилось.
– На нас обоих навалилось…
Я плохо спал. Долго ворочался, решая, обращаться в милицию, или не обращаться. Если обратиться, то ничего, кроме неприятностей, меня не ждёт. Два года назад меня немного грабанули. Милиция с моей помощью быстро нашла преступника, но в суде дело обернулось так, что воришка вышел с гордым видом, а я молил бога, чтобы на меня не навалилась пристрастная проверка налоговых органов. Частнику в Белоруссии обращаться в милицию совершенно бессмысленно и даже глупо. Так я постепенно склонился к тому, чтобы никуда не обращаться. Мой преследователь наверняка поймёт мои мотивы и не воспримет их как доказательство своих подозрений, что именно я прикарманил его денежки.
Утром я приехал в офис пораньше, чтобы предупредить своих бухгалтеров, что их ожидает. У меня хорошие бухгалтера, толковые и добросовестные. Недолго посокрушавшись над разгромом в их комнате, они деловито взялись восстанавливать былой порядок. Это было им уже знакомо. Обе они уже пережили подобное на старом месте работы. Их бывший шеф сидит с тех пор в тюрьме, а они пришли ко мне.
Лидочка почему-то на работе не появлялась. Я позвонил ей домой. Телефон молчал. К обеду мне стало не по себе. Ясно, что случилось нечто неприятное. Я нервно реагировал на каждый звонок, надеясь, что услышу её голос. Но это были деловые звонки, которые меня в этот день совершенно не радовали.