Восток в новейший период (1945-2000 гг.)
Шрифт:
В 1990-е годы стало ясно, что религия в современном мире, и в первую очередь на Востоке, приобретала все большее значение. Американский исследователь Э. Хансон проницательно заметил, что новая парадигма международных отношений, установившаяся после окончания холодной войны, была основана на сочетании глобализации политической, экономической и военной со значительной ролью религиозного фактора в мировой политике. Многочисленные подтверждения этого заключения можно обнаружить не только в исламском мире, где политическая роль религии аксиоматична. Среди разнообразных моделей вхождения религии в политику можно назвать борьбу религиозных деятелей против авторитарных правителей. К примеру, филиппинский кардинал Хайме Син сражался против Фердинанда Маркоса во время февральской революции 1986 г., в результате которой президентом была избрана Корасон Акино. Еще одна модель — противоборство религиозных групп в поликонфессиональном обществе, и наиболее ярким
Вторая половина XX в. была для стран Востока эпохой коренных политических перемен, становления национальной государственности, бурных политических выступлений масс. Все они пережили революции, военные перевороты, межгосударственные войны или вооруженные гражданские конфликты. Было очевидно, что и будущие, назревавшие перемены могут носить насильственный характер. Страны Востока вступили в третье тысячелетие в обстановке повышенной конфликтности и неопределенности, процесс их вхождения в мировое сообщество был далек от завершения и, как показало начало XXI в., столкнулся с новыми, серьезными вызовами [33] .
33
См. завершающую, 43-ю главу настоящего тома.
Глава 2
Особенности и закономерности экономической эволюции развивающихся стран
В.А. Яшкин, Г.К. Широков
Глубокие сдвиги в системе мировых общественных отношений, последовавшие за Второй мировой войной, кардинально изменили положение развивающихся стран, и в первую очередь государств Востока (Азии и Северной Африки). Прежде всего, необходимо отметить крушение колониальной системы, которое было вызвано рядом факторов. Во-первых, на новом витке развития производительных сил Запада роль колоний в экономическом и социально-экономическом воспроизводстве крупных держав постепенно сокращалась из-за рассогласования динамик отраслевой структуры экономик. Об этом, в частности, свидетельствовало относительное уменьшение колониальных доходов, начавшееся еще в межвоенный период. Во-вторых, изменился состав и характер правящих элит в развитых странах. Новые элиты, связанные с более прогрессивными производительными силами, оказались мало заинтересованными в поддержании колониальной эксплуатации, особенно в ее прежних формах. В-третьих, в развале этой системы были заинтересованы «внесистемные» США и СССР, так как ее существование препятствовало использованию их военно-политического потенциала. В-четвертых, возникновение после Второй мировой войны двух противостоявших друг другу военно-политических блоков, пытавшихся усилить свое влияние за счет стран «третьего мира», привело к тому, что были резко ограничены возможности применения силовых методов для удержания колоний, не говоря уже об их захвате. Относительно же национально-освободительного движения можно сказать, что оно в большинстве случаев сыграло лишь роль катализатора при развале колониальной системы на общем фоне уменьшения воспроизводственного и политического значения колоний.
Наряду с колониями рухнула и система так называемых косвенно управляемых территорий. Как известно, в зависимости от масштабов наличия природных ресурсов, степени сопротивления покоряемых народов, остроты противоречий с другими колониальными державами и прочих факторов метрополии либо вводили прямое управление захваченными территориями, либо сохраняли их формальную независимость. При этом местный правитель сохранял свободу проведения внутренней политики при полном контроле метрополии над внешней (включая внешнеэкономическую). В целом на Востоке насчитывалось несколько сотен таких косвенно управляемых государств (протектораты Индокитая, султанаты Индонезии, Малайзии и Южной Аравии, качинские и шанские государства Бирмы, княжества Британской Индии и др.). Все эти государства представляли собой «заповедники» феодализма, а то и более архаичных общественных отношений. Поэтому их ликвидация приводила, во-первых, к осовремениванию общественных отношений, во-вторых, к укрупнению и консолидации соответствующих государств, в-третьих, к созданию более емких единых национальных рынков, в-четвертых, к расширению возможностей для развития более прогрессивных форм социально-экономических отношений.
В результате к середине 1960-х годов иерархизированная организация мировой системы в основном рухнула [34] . На смену ей пришла система юридически равноправных государств, наиболее ярко проявившаяся в деятельности международных организаций — ООН, ЮНИДО (организация ООН про промышленному развитию), ЮНЕСКО (Организация
34
Последняя колония на Востоке — Аомынь (Макао) — была ликвидирована лишь в 1999 г.
Наиболее важным последствием этих изменений стал переход развивающихся стран к экономическому росту, понимаемому как рост подушевого дохода. Действительно, по данным ретроспективной статистики, в первой половине XX в. вследствие двух мировых войн, около десятка социальных революций, мирового экономического кризиса и т. п. произошло общее замедление темпов роста: в этот период среднегодовой темп роста мирового ВВП составил 1,9 % против 2,5 % в XIX в. При этом в нынешних развивающихся странах темпы роста были еще ниже; к тому же экономический рост был свойствен не всем странам (например, он не имел места в Китае).
Если исключить кратко- и среднесрочные колебания и рассматривать экономическую динамику на фоне долгосрочных волн развития, близких к длинным циклам Кондратьева, то расхождение параметров накопления и темпов экономического роста в развитых и развивающихся странах совершенно очевидно.
Таблица 1. Темпы роста ВВП, %
* Из восточных стран в эту категорию включена Япония.
В развитых странах практически на всем протяжении послевоенного периода действовала довольно устойчивая тенденция к затуханию темпов и в то же время к улучшению качества экономического роста и повышению доли эффективности совокупных затрат в приросте ВВП, что отражало не только глубокие сдвиги в системах производительных сил и производственных отношений, но и энергичное приспособление экономик этих стран к новым демографическим и эколого-ресурсным условиям ее развития.
На этом фоне, исключая срыв в 1980-е годы, развивающиеся страны демонстрировали более высокие темпы роста, но при более скромном качестве экономического роста и менее значительном вкладе эффективности совокупных затрат в приросте ВВП. Это также отражало переходный характер экономических процессов от стагнации к развитию.
Среди множества разноплановых и противоречивых факторов, способствовавших этому ускорению экономического развития освободившихся стран во второй половине XX в., можно выделить три.
Первый из них изменение роли национального государства. Многоукладность и влияние внутренних противоборствующих сил, внешняя опасность (реальная или мнимая), а также традиции сильного государства, унаследованные от восточной автократии (а в колониях — и от колониального аппарата), придавали здесь государству особую широту функций. При этом государство здесь обладало своеобразной автономностью, способностью выполнять несколько функций, не всегда отвечающих интересам всех слоев элиты. Характерно, что эта автономность может сохраняться в течение довольно длительного промежутка времени, что в отличие от западных стран обусловливается не формированием единой частной собственности, а ее диверсификацией, что и создает возможность для попеременной опоры на разные силы.
Именно государство устраняло в этой группе стран наиболее одиозные виды докапиталистических отношений, проводя многогранные социальные преобразования, ликвидируя (ограничивая) остатки отношений личной зависимости. Следует, однако, отметить, что в силу самого характера правящей элиты, включающей в себя слои, тесно связанные с традиционными структурами, в большинстве стран эти преобразования не были доведены до конца.
Государство также форсировало внутреннее накопление и привлекало внешние ресурсы. Доля его в распределении и использовании ВВП на накопление составляла 23–26 % в 1970-х и начале 1990-х годов. Эти средства использовались им для создания приоритетных инфраструктурных и производственных объектов. То же государство путем предоставления льгот, прямых субсидий и займов, оказания технической поддержки, подготовки кадров, а также ограничений на традиционные сферы приложения капитала способствовало ускорению развития местного капитализма на частнособственнической основе. При этом во многих странах принимались специальные меры по поддержке мелкого предпринимательства, которое могло стать наиболее массовидным слоем, поддерживающим местную элиту; рост капитализма снизу, как известно, вызывает более глубокую и комплексную капиталистическую трансформацию социально-экономического пространства периферийных стран, чем развитие капитализма сверху.