Восток в новейший период (1945-2000 гг.)

Коллектив авторов

После завоевания страной независимости была возрождена практика сопровождения важных государственных мероприятий религиозными буддийскими церемониями и освящения вступления в должность президента, премьер-министра и высших государственных чиновников представителями буддийской общины. При всех трудностях исполнения ланкийского бюджета значительные государственные средства неизменно отпускаются на проведение религиозных церемоний и многочисленных ежегодных буддийских праздников и шествий, сооружение статуй Будды и храмов, издание пропагандистской буддийской литературы и поддержание в должном порядке шестнадцати священных мест поклонения буддистов. В 1956 г. страна торжественно и пышно отметила 2500-летие достижения Буддой паринирваны, что стало отправной точкой для дальнейшего усиления государственного буддизма и мощным стимулом для деятельности многочисленных буддийских общественных организаций, развернувших в стране движение «Сарводая шрамадана», связанное с идеями духовного пробуждения

и возрождения нации и безвозмездного труда на благо общества. В настоящее время в Шри-Ланке существует значительное число активно действующих буддийских организаций, объединяющих деятельность монахов и мирян.

Буддийская сангха Шри-Ланки организационно не едина. В настоящее время исторически сложившееся деление сангхи на три основные секты — никаи (Сиам-никая, Амарапура-никая, Раманнья-никая) и более чем на 20 подсект по-прежнему сохраняется. Общая численность монахов на острове превышает 20 тыс. Наиболее влиятельной является Сиам-никая, в которую входят около 65 % бхиккху. Традиционно наибольшее влияние Сиам-никая сохраняет в Центральной провинции, особенно в районе Канди. Секты Амарапура и Раманнья преобладают в прибрежной зоне и составляют соответственно 20 и 15 % представителей общины. Буддийская сингха оказывает огромное влияние на политическую, социально-экономическую и культурную жизнь ланкийского общества.

Как и в колониальный период, наиболее активное участие в общественно-политической деятельности принимают Амарапура и Раманнья. Верхушка Сиам-никаи, традиционно заявлявшая о том, что она стоит вне политики, в последнее время стала также активно вмешиваться в политическую жизнь страны. В периоды предвыборных кампаний и парламентских выборов отдельные группы монахов прямо или косвенно поддерживают различные партии, лидеры которых используют влияние духовенства на избирателей. Так, обычно националистические лозунги руководства Партии Свободы больше импонировали буддийским монахам из сект Амарапура и Раманнья, тогда как представители высшей прослойки буддийского духовенства, принадлежащего Сиам-никае, чаще склонялись к поддержке более умеренной Объединенной национальной партии. При этом подобная расстановка не является неизменной и отражает лишь общую тенденцию. Дифференциация буддийского духовенства внутри сангхи обусловлена также непосредственным членством буддийских монахов в политических партиях самого различного идейного спектра и созданием политических партий бхиккху вне структуры сангхи. Наиболее многочисленным и влиятельным среди последних является основанный во второй половине 1950-х годов Объединенный фронт бхиккху. Поддержавший на парламентских выборах 1956 г. Объединенный фронт Партии Свободы, социалистической и коммунистической партий, он в 1959 г. оказался причастным к убийству лидера Партии Свободы Соломона Бандаранаике, а в последнее десятилетие зарекомендовал себя как просингальская экстремистская группировка, разжигающая антитамильские настроения среди населения юго-западных и южных районов острова, где проживает большинство сингалов.

Дальнейшее развитие буддийской сангхи понимается ее представителями по-разному. Одни утверждают, что в задачи буддийской общины входит реставрация методов управления, существовавших до британской колонизации. Другие являются сторонниками «буддийско-марксистского синкретизма», т. е. доктрины соединения буддизма и марксистского социализма. Третьи поддерживают программы капиталистической модернизации.

Наиболее приемлемыми для основной части монашества стали программные установки Партии Свободы, облекшей идеи государственного капитализма в форму «демократического социализма», построение которого предполагалось осуществить под лозунгами «буддийского возрождения» и «буддийского национализма». Представители националистически ориентированных слоев — интеллигенция, студенчество, городской средний класс — приняли активное участие в движении за возрождение буддийских ценностей и оттеснение от управления государством вестернизированной и христианизированной прослойки ланкийского общества, «по наследству» получившей власть от британских колонизаторов.

В 1989 г. было создано отдельное Министерство по делам буддизма, субсидируемое особой статьей бюджета, а в 1991 г. учрежден консультативный совет по делам развития буддизма при президенте. Политика покровительства буддизму со стороны государства призвана, по мнению ведущих политических деятелей страны, цементировать ланкийское общество и прививать высокие моральные ценности. Но где та грань, до которой деятельность государства в защиту какой-либо религии не будет ущемлять интересы других? Этот вопрос, безусловно, один из важнейших для поликонфессионального и полиэтнического населения страны, в которой острые межэтнические противоречия сингальской и тамильской общин переросли в военные столкновения, а затем и в гражданскую войну, не утихающую по сей день. Сингало-тамильский

конфликт разросся в последние годы до масштабов национальной катастрофы, обернувшись изнурительными, многолетними, пожирающими небогатый бюджет боевыми действиями, ведущимися с небольшими перерывами на севере и северо-востоке страны. Резкое обострение этнических противоречий делает проблему религиозной политики государства злободневной и актуальной, ставя под вопрос возможность стабилизации ситуации в поликонфессиональном государстве в условиях сохранения пробуддийской ориентации правительственных верхов.

Важнейшей линией дифференциации буддийского духовенства Шри-Ланки является отношение к сингало-тамильскому этническому конфликту, находящемуся в стадии вооруженного противостояния сторон. В то время как главы всех трех никай официально заявили о своем стремлении выступить в качестве миротворческой силы в урегулировании сложившейся ситуации, внутри общины оказалось немало приверженцев идеи сингало-буддийской национально-религиозной общности как основы ланкийской государственности, выступающих под лозунгом «Остров дхаммы — земля сингалов». Причем в наибольшей степени приверженными идеям сингальского национализма оказались именно общественно активные монахи, участники движения «Сарводая шрамадана». Буддийские монахи отрицают свою роль в разжигании просингальских, пробуддийских настроений в ланкийском обществе, заявляя, что их преданность и служение сингалам-буддистам нельзя трактовать как ненависть к другим конфессиям и их неприятие. Однако многие рядовые бхиккху тяготеют к лидерам просингальских экстремистских партий и группировок, таких, как Сингальский языковой фронт, Бауддха джатика балавегая (Буддийская национальная сила), Синхала вимукти перамуна (Сингальский фронт освобождения).

Представители сангхи по-разному трактуют буддизм: одни рассматривают его как мировую религию, провозглашая идеи независимости буддистов от национальных факторов и границ расселения отдельных этносов; другие развивают концепцию сингало-буддийского национализма, низводя буддизм до положения региональной национальной религии, и ставят знак равенства между этносом и конфессией (концепция «синхала двина = дхамма двипа»). Первые пытаются использовать его для расширения связей с монашескими общинами других стран, распространения буддизма за пределами Ланки, прежде всего, на территории Юго-Восточной Азии, налаживания отношений с представителями других конфессий на Цейлоне (индуистами, мусульманами, христианами), а также для выведения буддизма за пределы его традиционного распространения — в страны Европы и Америки. Вторые стали создателями теории «буддийского национализма», в крайнем своем проявлении провозглашающей истинными гражданами Ланки лишь сингалов-буддистов.

За годы независимого развития Шри-Ланка прошла через несколько этапов формирования политической системы. Первый этап (1947–1956) характеризовался безусловным доминированием в политической жизни страны Объединенной национальной партии. Этот период был отмечен относительным спокойствием в развитии сингало-тамильских отношений. Второй этап (1956–1977) стал временем создания политической альтернативы в лице Партии Свободы, находившейся у власти все эти годы, кроме периода с 1965 по 1970 г. Усиление сингальского национализма, с одной стороны, и тамильского федерализма — с другой, привело к установлению этнически конфликтной ситуации в стране. Третий этап (1977–1994) связан с возвращением к власти на длительный период ОНП, переходом тамильских организаций на позиции сепаратизма и трансформацией этнического конфликта в затяжную гражданскую войну.

Партийно-политическая система Шри-Ланки образована двумя крупными и устойчивыми политическими организациями — ОНП и ПСШЛ, попеременно сменяющими друг друга у власти, рядом просингальских и протамильских организаций националистического толка и леворадикальными партиями, основными из которых являются ЛССП и КПШЛ, играющие заметную роль в политическом процессе.

Несмотря на частое введение чрезвычайного положения и усиление авторитарных методов управления в связи с остротой этно-конфессиональной ситуации, в Шри-Ланке сохраняется гражданское правление.

За годы независимости в стране трижды менялась конституция: первая (1946 г.) представляла собой конституцию доминиона Цейлон, вторая (1972 г.) узаконила республиканский статус и новое название страны — Шри-Ланка (обе провозглашали парламентскую форму правления), третья (1978 г.) установила президентскую форму правления и изменила мажоритарную избирательную систему на пропорциональное представительство.

Шри-Ланка имеет долгую историю политических, экономических и культурных контактов, равно как и противоречий и напряженности, с другими странами региона. Политические деятели Шри-Ланки всегда пристально следили за событиями в Индии и сопредельных странах и во многом заимствовали политический опыт индийских и других южноазиатских лидеров и общественно-политических движений, однако отстаивали право на свой собственный путь развития, провозглашали свои государственные и национальные ценности, подчеркивая самостоятельность избираемых политических курсов и экономических стратегий развития.