Вот мы и встретились

Троичанин Макар

Мать всплеснула руками.

– Ну, Ванёк, ну, уважил, - поднялась, унесла богатый улов на маленький припечный столик. – Сейчас нарежу. – Накромсала крупно, принесла на тарелке. – Страсть как люблю. Особливо с картохой.

– А икру любишь? – ехидно спросил отец, подняв банку и рассматривая искрящиеся на свету янтарно-красные рыбьи зародыши.

– Её – не так, - созналась мать в сермяжных вкусах. – Непривычно.

– Ага, тебе больше по душе ржавая селёдка, - подшутил муж.

– Да ладно! – не стала спорить привередница. – Давайте-ка лучше

выпьем за нежданную встречу. – Чокнулись и выпили по рюмашке, заели, кто чем хотел. – Чё на завтра-то сварганить? – спросила заботливая мать.

– Ничего, - грубо отказался заботливый сын.

– Как это? – всполошилась мать, и отец, напрягшись, перестал высасывать помидор.

Пришлось подробно рассказать про горящую путёвку и клятвенно пообещать, что после купания в тёплом южном море и выравнивании загара на лице вернётся и уже задержится дома надолго. «И обязательно выкрою пару-тройку дней на Москву», - подумал про себя.

– Тогда и откормлюсь, - обнадёжил мать. – Смотри, какой хилый, - улыбнулся, взявшись за курицу.

– Да уж вымахал! – с любовью вглядываясь в сына, определила родительница. – И в кого только?

– В деда, - подсказал отец. – Тот был ещё покрупнее.

– Телом вышел, - согласилась мать, - а ум до сих пор непутёвый. Жениться тебе надо, - завела любимую тему.

– Ага, - согласился непутёвый балбес, - ты, наверное, уже и невесту мне подыскала с приданым в два ума – за себя и за меня.

– А чё искать-то? – не отставала мать, капая в каждый приезд на неподдающиеся мозги сына-балбеса. – Любая женщина в два раза умнее мужика. Женишься, детей родишь и сразу поумнеешь.

– А ты у нас умнее впятеро, - обиделся отец, но умная супруга не стала отвлекаться на пустые споры.

– Вон, у соседей через два дома, у Трофимовых, - продолжала долбить, - какая справная доча выросла, Верка, помнишь её?

– Смутно, - вяло ответил сын.

– Учительша литературы, - произнесла сваха с уважением к образованной соседке через два дома. – Умню-ю-щая… все хвалят. И здоровая, тебе под стать.

– Не поедет она со мной, - отнекивался жених.

– И не надо, - согласилась сваха. – Чё ей с тобой ехать? – как бы удивилась хитрая мамаша. – Ты сам сюда езжай. Хватит нам с отцом без внуков в тоске мантулиться.

– Николай приедет, будут и внуки, - попытался отговориться неуговоримый старший отпрыск.

– Не надо! – жёстко отказалась мать. – Не хочу его… борзую еврейку в доме! Не уживёмся! – и, помолчав, подумав, добавила потише: - Внуков возьму.

– Чё попусту рядиться? – заключил будущий дед. – Когда приедет, тогда и сговоримся, - и тоже к старшему: - Лучше бы ты перебирался. Через год нам пенсия выйдет, аккурат обоим сразу.

– Меня-то наверняка сразу вышвырнут, - с горечью произнесла будущая заслуженная пенсионерка. – Выпишут грамоту, сунут тыщу и катись бабка на лавку. Да я и сама не хочу больше горбатиться. Хватит трудовых подвигов! Хочу спокоя и внучков. – Она внимательно посмотрела на мужа, а тот отвёл глаза. – Это отцу неймётся без

каторги, боится, что дома нечего будет делать, что не проживёт без дружков-политиков и заработной подачки. – Усмехнулась и разрешила: - Пущай вкалывает… на благо всей Родины. Если, конечно, и его не вытурят за ненадобностью как изношенную детальку.

– Ну, хватит! – прервал старый трудоголик. – Завела, на ночь глядя! – Встал из-за стола. – Пора и на покой, завтра ещё на работу. Когда тронешься? – спросил сына.

– Уйду вместе с вами, - решил тот.

– Идите, идите, дрыхните, - сердито проводила мать, - чёртовы работнички! – и припечатала обоих: - Что отец, что сын – два дырявых сапога – пара! – но сразу же смилостивилась: - Отдыхай, Ваньтя. На дорогу-то что сварганить?

– Ничего не надо, - отказался сын. – Ехать-то всего ничего, не проголодаюсь.

– Ладно, - решила за него мать, - чёй-нито придумаю.

Перед тем, как наконец-то уснуть в нормальной спокойной обстановке, Иван Всеволодович ещё раз подумал: «Может, всё же податься к здешним геологам-геофизикам? Можно будет в Москву на выходные ездить, полюбоваться на её игру». Потом нехотя медленно набрал номер, зафиксированный мобильником при утреннем разговоре, и совсем не ожидал, что там ответят.

– Да? – чуть не оглушило.

– Вы? – не нашёлся, что сказать.

– Перезвоните через… два часа, - предложил почти чужой голос, и там отключились.

«Всё! Финита ля комедиа! Прорвался-таки герой-любовник!» - К напрягшемуся от обиды лицу отверженного волшебника прихлынула волна горячей крови, а глаза повлажнели. – «Ну и правильно: не твоего поля ягода!» - Стало нестерпимо стыдно. – «Придётся здешним поисковикам-нефтяникам обойтись без меня». – Поворочался с полчаса, дождался, когда мать ушла в спальню, встал, тихо пошёл на кухню, налил ещё не совсем остывшего крепкого чая, дивясь, как крепко прихватила его артистка. – «Словно инфекция какая!» - усмехнулся невесело. – «И чем лечиться?»

– 3-

А Мария Сергеевна принимала в это позднее для простых смертных время дорогих гостей. Пришли толстушка Анна с большими серыми очами, широко распахнутыми, будто в вечном изумлении от всего происходящего вокруг и мимо неё, и чернявая худышка Вера с прищуренными от постоянной недоверчивости ко всему тёмными глазами. Они не были задушевными подругами Марии, а просто – наиболее близкими и терпимыми сослуживицами по театру, к тому же – тоже одинокими. И пригласила она их не столько для того, чтобы побаловать дорогущими деликатесами, сколько похвастать сказочным знакомством с магом и волшебником, необычно встретившимся, оставившим царские подарки и незаметно исчезнувшим, как будто его и не было. Как в доброй сценической сказке или в сказочном кино. Сейчас подруги – или не подруги – завистливо разглядывали фиолетовый кристалл, пытаясь сообразить, сколько он может стоить и сколько из него можно понаделать роскошных перстней и серёжек, и нисколечко не верили, что он достался Машке задарма.