Вот так мы и жили
Шрифт:
Наконец, самолёт оставил под собой облака, выровнялся, и вот тут-то в салоне произошло нечто странное: ни с того ни с сего со своего места вскочил парень на вид лет двадцати пяти в заплатанных джинсах, потёртой кожаной куртке и заорал на весь салон: «Хочу нормальной работы и человеческой жизни!!!» То же было начертано чёрной тушью на плакате, который он держал в руках. Пассажиры обомлели, вытаращили, кто не успел задремать, глаза; замолкли, кто разговаривал. «Хочу нормальной работы и человеческой жизни!!!»– скандировал парень, бешено вращая глазами и плакатом, чтобы охватить им весь салон. Все застыли словно в столбняке.
–
– Хочу лететь не в Ленинград, а в Финляндию,– обрадовавшись, что хоть кто-то обрёл дар речи, заявил парень.
– Ну и летите, – сказал мужчина в тройке.– Только вы не на тот самолет сели, голубчик. Этот в Ленинград летит.
– Хочу именно на этом!– вызывающе орал парень.– И вас всех с собой прихвачу.
– Что?! Что он такое говорит?! – зашумел салон.
– Короче, кто за моё предложение– подымай крылья, летуны, – нагло предложил угонщик. – Решайся, братва. Может, это для вас единственный шанс улизнуть в загранку, бесплатно к тому ж. У вас один выбор: или добровольно, или… предупреждаю: пойду на всё, – остервенело указал он пальцем в сторону кейса у себя под сидением.
– Взрывчатка?!– в беспокойстве заёрзала наманикюренная дама.
– Она самая,– с наглой физиономией издевался угонщик.– Не хотелось бы применять её,– сделал он отступную,– я не идиот какой, чтоб помереть во цвете лет, но повторяю: себя не пожалею, а задуманное сделаю. Так что… лучше решайтесь добровольно.
– Это прямо чёрт знает что такое!– возмутился полненький еврейчик.– У каждого свои планы, все летят по своим делам… А тут – прямо мерзость какая-то.
– Нигде покоя нету – ни на земле, ни в воздухе,–прокудахтала еле отошедшая от испуга толстая баба с тяжёлыми рубинами в ушах.– И тама пугають, и здеся.
– Я ещё раз спрашиваю: согласны лететь в Финляндию – свободную богатую страну или нет?
– Я, пожалуй, согласен,– вскочил жидковолосый юнец. Там, небось, не хужее. А мамане напишу, вызову опосля.
– Молодец, пацан!– похвалил его угонщик.
– Там всё,– расхрабрился юнец,–магазины, рестораны, девочки…
– А ты этим девочкам до плеча-то достанешь? – поддел его веснушчатый улыбающийся парень, сидевший в самом конце салона; он был из тех, кому необычный поворот судьбы только в радость.
От обиды юнец вошёл в раж:
– Да заткнись ты. Достану, если захочу.
– Тише, товарищи, не ссорьтесь,– встал со своего места солидный, с животиком, похожий на поплавок мужчина.– Я, в принципе, тоже не против. Ну, посудите сами: что мы здесь видим? Всё строим, строим, а потом, оказывается, построили, да совсем не то, что хотели – перестраивать надо. Так и топчемся на месте, тогда как другие страны вперёд уходят, дорогой гармонии и труда. На-до-е-ло! Хочу в Финляндию, раз уж летим в том направлении. Там жизнь давно налажена, стабильна. А потом: если этот новатор будет действовать один, боюсь, мы вообще никуда не прилетим… Так что я «за», – поднял он руку.– И вас всех к этому призываю, особенно мужчин. Ну а женщины,– обвел он рукой растерянные лица пассажирок,– если захотят, потом могут домой вернуться.
– Чего это ради!– вскочила рыженькая молоденькая девушка с рассыпанными по плечам волосами.– Чего это ради мне домой возвращаться?– задиристо глядела она на «поплавка».– Что я там забыла? Вот к жениху сейчас лечу. А
– Товарищи! – видно что-то взвесив, выкрикнул полненький еврейчик.– Что вы уцепились за Финляндию да за Финляндию. Других стран, что ли, нет?
– Какие же вы имеете ввиду?– нетерпеливо задала вопрос пожилая дама.
– Ну, как какие?! На свете есть такие страны, как Америка, Англия, Франция. Кстати, Франция, если повернуть чуть налево, совсем недалеко.
– А вы что, знаете французский язык?– поинтересовалась дама.
– Но и финский вряд ли кто из здесь присутствующих знает, – начал раздражаться еврейчик.– При желании можно выучить какой угодно, хоть африкаанс.
– В Финляндию!– настаивал угонщик с плакатом.
– Но почему именно в Финляндию?– загалдели пассажиры, сбитые с толку соблазнительной альтернативой.
– Потому что… Потому что я так хочу.
– Непонятно что-то,– заговорил мужчина в тройке и в очках, – Что вас туда притягивает?
– Если откровенно – только там я смогу реализовать себя.
– Ах, вон оно что!!– многозначительно поднял вверх палец еврейчик.– Значит, у вас уже подготовлена почва?!
– Если хотите, то да.
– А нам, значит, прикажете бросаться в неизведанную пучину чужого бытия? Ну, уж дудки. К тому же в Париже я ещё смог бы как-то устроиться, а в Финляндии у меня и вовсе никого нет. Я, товарищи, уж извините, лечу в Ленинград – меня там больные дожидаются.
– А про взрывчатку забыли?– издевательски-спокойным тоном напомнил угонщик.
– Ах да,– в нерешительности замялся еврейчик.– В таком случае я воздерживаюсь.
– Товарищи!– с жаром встала с места нервозная, похожая на кикимору пассажирка.– Я не понимаю, о чём тут можно вести речь! Да как вам всем не совестно! Такое говорите!.. Да как же можно в один миг поменять Родину, которая вас взрастила, воспитала, дала образование! Покинуть Родину-Мать, с которой жили всю свою жизнь!
– Какая она мать, если совсем не заботится о своих детях,–пришибленно выдавил жидковолосый юнец, каким-то непостижимым образом угадав в кикиморе – учительницу.
– А вам, молодой человек, вдвойне позор!– набросилась она на вжавшегося в кресло юнца.– И думать нечего об этом! – резанула она категорично и, подергивая плечами и головой, села на место.
– А я вот – за Финляндию,– поднялся рослый парень в свитере.– Хочу, как этот с плакатом призывает, работать и жить по-человечески,– сказал он басом.–Труда не боюсь. Но чтобы платили за него сполна, а не как у нас – с гулькин нос, а остальное куда – никто не раскрывает. И просишь, и кланяешься всю жизнь: дайте, пожалуйста, это, пустите туда. Хочу быть хозяином своей жизни: заработал – купил, заболел – заплатил – вылечили.