Вовка в Троеклятом
Шрифт:
— Тоже верно.
Али Баба не завизжал. Он вышел из опочивальни кормой вперед. И напрасно Серенький замер в нелепой позе, а Иван стал быстро сочинять объяснение, почему он до сих пор здесь.
Ничего и никого не замечая вокруг, с перепугано озабоченной харей, Али Баба прошел мимо солдата и медведя.
— Дела! — Удивленно протянул Иван.
— А-то.
Не успел еще силуэт министра скрыться из вида, как из опочивальни вышла ведьма.
— Здравствуй, Ваня.
— Яга?
— Теперь Яна.
— Так и подумал, что это
— Мы ж не встречались после того, как я омолодилась. По описанию что ли догадался?
— По описанию. Кота. Ваську я признал и сделал соответствующий вывод.
— Какой соображучий.
— Тем и кормимся.
— А сейчас, нас ловишь?
— Ну, не то чтобы…
— Но, все-таки. — Закончила за солдата Яна. — Как я поняла, мешать ты нам не намерен, давно бы уж тревогу поднял. А помочь, слабо?
— С ним тут поднимешь тревогу, — Иван показал на Серенького, — задрать грозился, если что. А насчет помощи, не знаю. Вам-то что? Набедокурите здесь и в лес к себе подадитесь. А я службы лишусь.
— Тебя ж никто не заставляет, меч наголо и с негритосами воевать. Нам только кое-что узнать надо. Мы не местные, заплутать легко можем.
— Это без вопросов.
— Где держат Клару и деда с бабкой?
— Внизу, в лабиринте. Попозже смогу проводить. А сейчас не могу, служба.
— Ты нам расскажи, как туда попасть.
— Сейчас.
Иван, как и подобает военному, быстро и четко объяснил, как попасть в лабиринт, описал основные ориентиры, возможные пути отступления, потенциально опасные места. Под конец, договорившись о встрече через три часа, добавил:
— Если меня не дождетесь, Кларе привет передавайте. Что-то давненько она ко мне не захаживала. А то бывалоча… Э-эх!
Овеваемый ностальгическими воспоминаниями Иван отправился по служебным делам.
— Ну, что идем спасать эту дуру? — Спросила Яна, когда они с медведем остались одни.
— И этих сволочей. — Согласился Серенький.
Они не успели далеко отдалиться от покоев пассии Наимудрейшего. От неминуемого провала, спасло то, что они передвигались не по центральному проходу каждого помещения, а старались держаться в труднопроходимой глубине.
Около дюжины мавров-телохранителей волной растеклись по залу, выискивая возможную засаду. Один из них даже проскользнул между Яной и медведем, прикинувшимися изваяниями. Так же молниеносно, как появились, гвардейцы исчезли за следующими дверьми.
Лазутчики едва успели принять более удобные позы, как выяснилась причина внезапного появления чернокожих: шкрябая по полу шлепанцами, в зал вошел сам Наимудрейший и Высокочтимый, Благоухающий Емеля. Следом. На почтительном расстоянии, продвигались лица, его сопровождающие: воевода Федот и колдун Хоттабыч.
— Вот, здеся! — Хозяин выцепил взглядом софу, расположенную метрах в десяти от затаившихся лесных гостей, и плюхнул свой зад на приглянувшееся место.
Тут же стараниями следовавшей в арьергарде
Емеля жестом предложил своим спутникам присаживаться напортив. Давно усвоив различные варианты поведения хозяина, колдун и воевода заняли указанные места, уже не дожидаясь дальнейших приглашений, принялись наполнять бокалы и присоединились к завтраку.
— А где Али Баба?
Хоттабыч и Федот синхронно пожали плечами. И в этот же миг глаза воеводы удивленно округлились, а колдун спрятал улыбку в пышную бороду. Придворные сидели лицом к проходу, из которого сами появились несколько минут назад. Емеля же был обращен к той стороне спиной и не видел появившегося визиря. Неоднозначную реакцию Хоттабыча и Федота вызвал внешний вид Али Бабы. Закрученные чуть ли не в спираль носы туфель, яркие шелковые шаровары, в каждую штанину которых поместилось бы по три визиря. Распахнутый халат павлиньей расцветки. И раза в два больше обычной, белая чалма. Все это, от ступней до верхушки тюрбана было густо расшито золотом и драгоценными камнями. Завершал картину невообразимый макияж. Контрастирующие белила и румяна, ярко напомаженные губы, зеленые тени на веках, касающиеся висков наведенные стрелки и выглядывающий из-под чалмы кокетливый локон.
— Прости меня, о луноликий, за мое дерзкое опоздание. — Визирь бухнулся в ноги обожаемого повелителя, молитвенно сложив наманикюренные ладони. — Но я руководствовался, о ясноокий, благородным поры…
— Заткнись, жопа, и садись, — Емеля прервал на полуслове любвеобильное извинение визиря. — Ох, и ни хрена себе!
Наимудрейший только сейчас узрел разительные перемены, произошедшие во внешности министра.
— Надергай у павлина перьев и вставь, сам знаешь куда.
— Будет исполнено, о наипрекраснейший из всех когда-либо существовавших, ныне живущих…
— Я же сказал, заткнись.
— … и когда-нибудь родящихся…
Емеля не поленился оторвать зад и заставить замолчать льстеца при помощи увесистой затрещины. На что Али Баба томно закусил нижнюю губу и ласково шепнул: «Шалунишка», — после чего молча пожирал глазами своего кумира, так как голова после оплеухи соображала туговато и не могла вовремя подобрать эпитеты, достойные обожаемого.
— Итак, что мы имеем? Кто-нибудь схвачен? Узнали где они находятся?
— Скорей всего в лесу.
— Может все-таки сожжем?
— Не думаю, что это будет правильно. — Хоттабыч понимал, что Емеля сегодня настроен более демократично и поэтому смело возразил. — Хотя чуть-чуть пугнуть лесных жителей не помешает.
— Как?
— Послать Горыныча, пусть немножко подпалит лес со всех сторон. А один выход оставит. Обитатели леса кинутся спасаться. На опушке будет ждать наша стража и схватит тех, кто нам нужен, как говорится, тепленькими.
— Хорошо задумано. Согласен. Али Баба, выполняй.