Война 1812
Шрифт:
Хеймдалль виновато вздохнул.
– Скорее всего так и будет, ваше сиятельство.
Князь в сердцах выругался по-русски. Сбросил с себя всю датскую спесь. Начал вещать на великом и могучем.
– Короче, Юрий Михайлович, бросай всё. Хватай ноги в руки. Точнее суй свои сапоги в стремена. Скачи, догоняй. Скажи, что я уже вернулся и готов встретиться с ней.
– Есть догнать, ваше сиятельство и сказать, что готовы к встрече.
– Чуть подпрыгнули и лихо стукнули шпорами.
Глава 2.
День выдался на редкость тихий и не очень жаркий. Солнце светило будто сквозь тонкую сетку тумана. На мутноватом небе неподвижно
Северный варвар и польская графиня неспеша прогуливались по посыпанной песком, ухоженной дорожке.
– Дорогая графиня, а теперь, представьте!
– рычал одноглазый дикарь. Он развёл руки до хруста в суставах.
– У меня был во-о-т такой величины меч. Весом - фунтов сто – не меньше. Я значит, им, ка-а-к замахнулся.
– Он повернулся и завёл руки себе за спину.
– А потом... Ка-а-к вдарил. Хрясь-шик-рык-тудун! И разом зарубил семь человек. Затем, я...Делаю шаг назад. Наклоняюсь. Уворачиваюсь от летящего в меня во-о-т такого здоровущего копья. Делаю выпад.
– В этот раз руки развели по вертикали. Крутанули их, показывая восьмёрку. Часто потыкали воздух, словно пронзая насквозь.
– И убил ещё семь человек.
– Рассказчик горделиво задрал подбородок. Тряхнул кудрявой гривой волос.
– Так, что, госпожа графиня, за два удара и шесть стуков сердца, закончилась славная схватка, за которую я получил свое прозвище - "Харальд Хитрый". И к сожалению, потерял глаз.
На конунга посмотрели, как на божество, блестящими от возбуждения глазами. – О-о-о, да вы просто, сэр рыцарь.
– Да, я такой!
– Сэр рыцарь!
– я буду называть вас теперь только так. А как вы убили последних четверых разбойников?
– Каких ещё четверых? – герой удивлённо остановился на половине шага.
– Милый Харальд, в начале рассказа вы упоминали, что убили восемнадцать человек. Семь – врагов убили первым ударом. Семь – умерло от второго. Итого четырнадцать.
– Подсчитала дотошная математичка из Кракова.
– А куда делись ещё четыре человека?
???
– Варвар удивленно посмотрел на спутницу. – А! Те... Которые, ещё четыре...
Он сделал умное лицо. Начал загибать пальцы, проверять, шёпотом пересчитывать убитых врагов. Наконец закончил. Поднял взгляд. Улыбнулся, показал здоровые, молодые зубы.
– Они проходили мимо, увидели бой, где кровища хлестала фонтаном и мясо сыпалось кусками. Глянули и умерли от страха. Просто, потом, когда я пересчитал врагов, пани Мирослава, их оказалось восемнадцать.
Графиня широко открыла глаза, сделал вид, что объяснение устроило её.
– Ах, сэр рыцарь, какой вы герой! Просто Геракл, Аполлон, Титан! Я вас представляла именно таким. Знаете, я не случайно искала встречи. У меня есть одна небольшая просьба, которая для вас будет сущим пустячком.
– Что за просьба? Что надо сделать, моя прекрасная леди? Какого дракона задушить?
Кашкатамышская мило улыбнулась, показав очаровательные зубки.
– Не могли бы вы убить всего одного человека.
– Убить?
– конунг удивлённо посмотрели на странную гостью.
– Убить, утопить, отравить, можете даже зарубить топором, – дали пояснение, беспечно махнув рукой.
– Одним словом лишить жизни.
– Мне? Его? – снова переспросил варвар.
– Да, - нежно покивали головой.
Викинг напыжился. Надулся. Покраснел. Собрался
– Увы, пани Мирослава, не могу. Дал клятву Одину, не убивать врагов в мирное время.
Шалунья надула розовые губки. Сморщила очаровательный носик.
– Харальд, милый. Но, вы же, сэр рыцарь? Что вам стоит? Своих врагов убиваете пачками на обед и толпами на ужин. А тут всего один человек?
– Увы, прекрасная леди Ровена. Клятва Одину – это серьёзно.
– А если я заплачу?
Варвар с кислым выражением лица помотал головой.
– А если заплачу хорошо и сразу. Поглядите. У меня есть деньги.
– Она достала из сумки большую стопку купюр. Протянула воину.
Он нехотя взял купюры. Стал их рассматривать. Внезапно изменился в лице.
– Откуда это у вас?
– спросили удивленно. Вселенец держал в руках пачку новых, свежеиспечённых, русских ассигнаций с элегантным голубым оттенком. Безупречным тиснением и водяными знаками. Они были настолько новыми, что даже пахли типографской краской.
Графиня томно заломила руки.
– Убьёте нужного человека. Скажу.
***
Начало званного ужина в замке родового шляхтича Збаражского было отмечено особой нервозностью. Повсюду витало чувство чего-то ужасного, тяжелого и неприятного.
Графиня вместе со спутником не спеша переходили от одной группы гостей к другой, искали нужного человека. Конунг невольно прислуживался к разговорам.
– А я говорю...
– импульсивно возмущалась взрослая дама бальзаковского возраста, с большой мушкой на щеке.
– Все эти безобразия начались, как только полякам выдали русские деньги. Они как будто сорвались с цепи. Сразу бросились обменивать на золото, серебро, даже просто на еду. Чем они им не понравились? Непонятно? Деньги как деньги.
– Действительно, кошмар...
– выпучив глаза шипел щуплый господин в другом месте.
– Это ещё не всё. Посчитать мёртвых не могут до сих пор. Поле завалено трупами. Носят и носят. Носят и носят. Сам маршал Макдональд отправился с комиссией...
У третьей группы немного задержались, потому что графиня наконец заинтересовалась происходящим в замке.
– Ужас, что твориться на белом свете!
– нервно махала веером полная пышногрудая брюнетка в лиловом платье с коричневым отливом.
– Мой сегодня такого рассказал! Поляки сошли с ума. Отчего-то решили, что фламандцы взорвали склад с порохом. Пошли ночью мстить. По дороге заблудились. Напали на баварцев, которые спешили на помощь фламандцам. Те начали стрелять. Поляки ответили. Артиллеристы подумали, что идут взрывать склад. Открыли огонь по тем и другим. Поляки быстро сбежали. А несчастные баварцы всю ночь напролет сражались с фламандцами. А ещё кто-то под утро взорвал артиллерийский склад с порохом. А ещё...
– Вон он!
– графиня дёрнула конунга за рукав на самом интересном месте рассказа. Показала на вызывающе щегольски одетого среднего возраста мужчину с гитарой в руках, в окружении дам.
– Его зовут Маркиз де Брюльи. Он негодяй, подлец и развратник.
Вселенец скептически осмотрел претендента в покойники. Улыбнулся даме.
– Милая Мирослава, а по-моему, обычный молодой человек.
– Обычный?
– фыркнула дикая кошка. – Он оскорбил меня! Увлёк своими песенками, стишками, обещаниями. Поклялся жениться, а вместо женитьбы откупился этими ненужными никому русскими деньгами.